– Это… Вот из последнего. Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…

И Колян усердно, словно школьник у доски, рассказал присутствующим пушкинское стихотворение от начала до конца, после чего тут же взялся за некрасовское «Однажды в студеную зимнюю пору…», но был тактично прерван.

– Большое спасибо, достаточно, – улыбнулся Иошида. – Мы просто потрясены!

Кто был действительно потрясен, так это не смотрители или Мефодий, а Мотыльков, на лице которого застыло искреннее удивление, и, судя по всему, застыло надолго.

– Что ж, Николай Поликарпович, можете идти, – отпустил наконец Коляна Гавриил. – И последняя просьба: вы тотчас же забудете все, что пережили здесь.

Колян потряс головой и потер глаза, словно очнулся от дремоты, некоторое время постоял в нерешительности напротив Мотылькова, после чего настороженно спросил:

– Так это… я не понял: зачем вообще звали-то?

– Спасибо, Николай, необходимость в твоих услугах уже отпала, – ответил ему Мотыльков. – Можешь получить у Зинаиды Ивановны банку сгущенки за беспокойство.

– Да ладно, Васильич, разве это беспокойство, – отмахнулся Колян и вышел, даже не подозревая, что пять минут назад стал первым землекопом на планете, мозг которого был полностью освобожден от последствий юпитерианского вмешательства.

Гавриил запретил Мефодию появляться среди товарищей по оружию до тех пор, пока не выяснится, чем закончилась встреча Главы Совета с Сагадеем. Сделано это было по простой причине: не хотелось привлекать к «воскресшему из мертвых» исполнителю внимание смотрителей, поскольку переговоры с юпитерианцем, по задумке Гавриила, не имели права сорваться из-за каких-нибудь очередных разногласий внутри Совета. Разногласия при обсуждении вопросов такого рода должны были возникнуть неизбежно.

Оставив Мефодия в общине Мотылькова, Гавриил тем не менее проявил к вернувшемуся из плена чуткость и под видом наблюдателей прислал сюда же Кимберли и Мигеля. Попутно он снабдил их задачей отыскать место, где юпитерианцы могут скрывать имеющий форму дерева Усилитель. Глава Совета не рассчитывал, что Сагадей выдаст ему эти сведения.

Непонятно, кто обрадовался неожиданной встрече больше – Мефодий или его друзья, поскольку для первого они свалились как кирпич на голову, а для вторых появление давно всеми похороненного акселерата было равноценно падению на голову бетонной плиты.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке? – этот вопрос Кимберли задавала Мефодию уже два дня кряду – ровно столько, сколько прошло с момента их встречи. Кимберли ходила за ним как привязанная и, кажется, до сих пор считала его галлюцинацией, которая может вот-вот улетучиться. И хотя акселерат ощущал себя абсолютно нормальным, стоило ему только кашлянуть или потереть виски, и его подруга была тут как тут с вопросами о самочувствии. Это Мефодия немного нервировало, но виду он не показывал – волнения Кимберли были вполне объяснимы.

Старый боевой товарищ и наставник акселерата Мигель, разумеется, за ним не бегал и особо не докучал, но также был рад, хотя, подобно Ким, не очень-то верил в «воскрешение» Мефодия.

– Что-то я не пойму: ты к нам на побывку или насовсем? – язвительно поинтересовался Мигель после того, как они с Ким выслушали краткую историю похождений господина Ятаганова.

– Да иди ты! – обиделся Мефодий. – На меня и так теперь долго будут коситься. Хоть ты поимел бы совесть!

– Не дуйся, – хлопнул его по плечу Мигель. – Раз Гавриил тебе поверил, значит, поверю и я, а ты, кроме меня, никого больше не слушай.

Разведывательную вылазку решили провести втроем, хотя акселерат настаивал на том, чтобы Кимберли воздержалась от выхода на поверхность. Но Ким, похоже, поклялась себе больше ни за что не отпускать Мефодия одного, и разубедить ее идти в город оказалось так же непросто, как и Главу Совета отказаться от встречи с Сагадеем.

Хмурый проводник-мотыльковец длинными подземными переходами довел исполнителей до станции метро «Парк имени Розы Люксембург», где пообещал дождаться их возвращения. Но Мефодий отправил его назад, заверив в том, что весь путь был выучен ими назубок.

Исполнители поднялись по застывшим и уже начинающим ржаветь эскалаторам и с опаской вышли на поверхность, помня все наставления агента Сергея о технике безопасности при проведении разведдеятельности в населенном пункте Староболотинск.

Город покрывали первые хлопья осеннего снега. И хоть снег этот по всем признакам должен был вскоре растаять, холодный промозглый ветер не позволял уверовать в подобный прогноз до конца.

– Кто из вас что-нибудь понимает в вопросах пересадки деревьев? – поинтересовалась Кимберли на очередной остановке после перебежки между укрытиями. – Я не из любопытства, просто это могло бы нам сейчас здорово помочь.

– Что там понимать, – пожал плечами Мигель. – Выкопал, перетащил и снова закопал. Лишь бы корни не повредить.

– Мои родители – садоводы, – ответил Мефодий, – правда, они в основном кустами разными занимаются, но суть одна. Так вот, пересадка – дело довольно хлопотное и грязное. Главное, чтобы условия роста на новом месте хотя бы примерно соответствовали старым. Поэтому порой приходится даже землю, в которой раньше росло дерево, перетаскивать вслед за ним.

– Ну, о таких тонкостях юпитерианцы вряд ли задумаются, – заметила Ким. – А вот об элементарной идентичности условий они догадаться могут. Итак, значит, двигаем в парк?

– В парк, – в один голос подтвердили Мефодий и Мигель.

Главный староболотинский парк, и ранее в холода не отличавшийся многолюдьем, теперь вовсе смотрелся обыкновенным островком дикой природы, словно горная долина зажатым между окружающими его квадратными хребтами десятиэтажек. О том, что когда-то это был все-таки культурный парк, а не лес, свидетельствовали лишь прямые аллеи, торчащие тут и там скамейки, ряды павильонов да рухнувшее набок гигантское колесо обозрения, в стальных каркасах которого запутались обломки врезавшегося в него истребителя. Сегодня эти остатки цивилизации были обильно запорошены снегом и потому на фоне голых серых деревьев почти не выделялись.

– Кругом белым-бело, а мы без маскхалатов, – пробормотал мастер, обозревая безлюдный парк из-за чугунной ограды. – Может, запустим туда одного акселерата? Мне кто-то говорил, что снаряд два раза в одну воронку не попадает, и если это правда, бояться Мефодию там нечего.

– Ни за что! – воспротивилась Кимберли, которой идея Мигеля не понравилась куда больше, чем самому акселерату. – Не знаю, как снаряды, а вот из плена два раза живым точно не отпускают. Если хочешь пощекотать себе нервы, иди в парк сам!

– Ух, какая ты сегодня грозная! – ухмыльнулся Мигель. – Да я только предложил… Ладно, пойдем поищем поблизости магазинчик с одеждой и затаримся какими-нибудь неброскими шмотками, авось мотыльковцы не все растащили…

– Не надо никуда ходить, – заявил Мефодий. – Зачем заниматься поисками вслепую, если есть возможность сначала осмотреть парк целиком?