Даже праймусу Райан не позволил испортить себе настроение.

– Каждому – свое, – заявил он. – Я был острием копья, вы – щитом, а наша Моррисон… – Я послала охотнику такой злобный взгляд, что он тут же осекся. Он явно боролся сам с собой, но в этот момент ему на помощь подоспел Тоби.

– …гранатой? – предложил колдун.

Райан прыснул.

– Это ты сказал. – Они стукнулись кулаками, и остальные тоже разразились смехом. Я не стала портить им веселье, хоть оно и было за мой счет. Самой мне было не до смеха. В конце концов я только что взорвала целую нефтяную вышку.

– Кто-нибудь ранен? – спросила я.

– Не при взрыве, – признался Гидеон. – Но мы потеряли пятерых охотников, троих гвардейцев и еще пятерых из числа людей Бела.

– Высокая цена, – пробормотал Аарон, который до этого держался позади.

Я неловко обернулась и поискала знакомые лица среди упорядоченного хаоса на борту. Медики занимались ранеными. Кого не было? Знала ли я тех, кому не повезло?

– Цена оправдана. – Тон Бела не терпел возражений. – Так мы предотвратили войну, которая унесла бы миллионы жизней.

Он был прав. Несмотря на потери, нельзя было забывать, что миссия завершилась успехом. Кровь Танатоса уничтожена. Сломать его печать теперь будет невозможно, а значит, Мара никогда не восстанет. Победа, но праздновать мне все равно не хотелось. Пока другие продолжали болтать и шутить, я незаметно удалилась. Но, разумеется, Гидеон не дал бы мне просто так уйти. Он догнал меня всего через пару метров.

– Ты не ранена? – спросил он с такой типичной для него братской заботой на лице.

Я покачала головой:

– Ничего серьезного.

Неправда, но я видела стольких раненых, кому помощь санитаров требовалась больше, чем мне. А я была наполовину брахионом. Мои раны и сами исцелятся.

Гидеон смерил меня недоверчивым взглядом и наконец выдохнул.

– Ладно. Переоденься во что-нибудь сухое. Через полчаса прибудет вертолет. К тому моменту, когда Тристан узнает, что мы натворили, я бы хотел быть как можно дальше отсюда.

Я кивнула и пошла дальше. Рядом со входом, прислонившись к стене, стоял Люциан. Он тоже промок насквозь, однако ему это совершенно не мешало. Руки скрещены на груди, а зеленые глаза скептически меня разглядывали.

«Обманщица», – прозвучал у меня в голове его голос.

Ну, само собой, от него не укрылось мое ранение.

– Со мной все нормально, – попыталась отмахнуться я и просто пошла мимо него внутрь.

Мой побег завершился через пару шагов. При всем желании я не могла вспомнить, как добраться до своей каюты. По пути оттуда я была больше сосредоточена на боли, чем на окружающей обстановке.

Знакомый запах летнего дождя и сырой земли нежно коснулся всех моих рецепторов.

«Налево», – велел Люциан. Я по голосу слышала, что он улыбался. Поскольку ничего другого мне не оставалось, я проглотила свою гордость и позволила ему довести меня до каюты – даже если это означало, что он будет настаивать на своих условиях.

– Покажи мне свою руку, – как и ожидалось, потребовал он, как только за нами захлопнулась дверь.

– Сама заживет, – попыталась избавиться от него я. У меня больше не было сил противиться всей гамме чувств, которые вызывала во мне его близость.

Люциан не шелохнулся и отчетливо дал понять, что не собирался делать этого и в дальнейшем.

– Ты не бессмертная, Ари. И один только факт, что твои раны затягиваются быстрее, чем у остальных, не значит, что из-за них не возникнет воспаление. Поэтому дай мне осмотреть твою руку.

Со вздохом я сдалась. Уселась на стол и стянула с плеч одеяло. Люциан прищелкнул языком, увидев весь масштаб травмы.

– Ты в курсе, что у тебя кость торчит? – негромко выругался он.

Эм, нет, я была не в курсе. Остальная часть руки просто онемела, а колющая боль воспринималась лишь как пустяковое подобие того, что ранее пришлось вынести моей душе.

Он осторожно снял щитки униформы охотников и разрезал рукав.

– Тебе повезло, что он не задел артерию. В противном случае ты была бы уже мертва.

К боли теперь примешивалось легкое покалывание. Я не знала, что Люциан там делал, но могла предположить, что он прочищал рану с помощью своей силы.

– С удачей это точно не имело ничего общего, – возразила я ему. Для этого мой соперник слишком искусно дрался. – Брахионы должны были взять меня живой.

Люциан нахмурился и на краткий миг поднял глаза от своего занятия. Видно, его абсолютно не обрадовала эта новая информация. Хотя она его и не удивила.

– Тебе стоит остерегаться Тристана, – предупредил он меня. Я стиснула зубы, когда покалывание усилилось, а он соединил края раны. – От любви до ненависти один шаг, а он близок к тому, чтобы потерять контроль.

– Я знаю, – расстроенно пробормотала я. Поведение Тристана повергло меня в шок. Но и понять его я тоже могла. На протяжении всей жизни его использовали и отвергали. И он был совсем один. Я даже задумываться не хотела о том, что было бы со мной без моих друзей и мамы. – Мы с Тристаном очень похожи. Просто ему меньше повезло.

Люциан убрал пальцы с моей руки. Покалывание тут же прошло. Теперь моя рана наполовину закрылась, как будто Люциан сшил ее магией.

– Ты меня убиваешь, малышка. Ты это хоть осознаешь? – произнес он с улыбкой, словно признавая свое бессилие.

– Почему?

Он подошел к шкафчику, на котором был нарисован красный крест, и вернулся обратно с аптечкой.

– Потому что я никак не могу определиться, то ли мне восхищаться твоим сочувствием, то ли встряхнуть тебя из ревности.

Пока он доставал из упаковок компресс и бинты и перевязывал мне руку, я в нерешительности смотрела на него. Звучало так, будто он просил дать ему совет, и вместе с тем мне было ясно, что он совершенно в нем не нуждался. Тогда зачем он это сказал?

Я пожала здоровым плечом:

– Мое сочувствие неразумно, а твоя ревность безосновательна, поэтому тебе, наверное, придется еще раз пересмотреть свои варианты.

Этим я вызвала у Люциана добродушный смех.

– Ох, малышка. Мне в голову приходит достаточно вещей, которые я еще хотел бы с тобой сделать, но… ну, ты знаешь… – С хитрой ухмылкой он закрепил повязку и начал убирать остатки. – Кое-кто, чье имя я не хочу сейчас здесь называть, сказал мне, что нам нужно делать это медленно.

Насмешка в его голосе была явственно различима, хотя сам он звучал нежно.

– Для бессмертного ты очень уж нетерпелив, – подколола я в ответ.

– А куда деваться. Вы, смертные, такие непостоянные, – пошутил он, изобразив покорившийся судьбе взгляд и отчаяние. – Если я не буду настойчивым, может, ты уже завтра влюбишься в кого-нибудь другого.