– Черт побери, это как в Чикаго, – пожаловался Марино. – Как-то странно себя чувствуешь.

– Сказывается разница во времени.

– Я был на западном побережье, но так себя не чувствовал.

– Здесь большая разница во времени, – сказала я.

– По-моему, это из-за того, что мы очень быстро летели, – продолжал говорить он. – Подумай, ты выглядываешь из маленького иллюминатора, как будто сидишь в космическом корабле. Ты даже видишь чертов горизонт. На такой высоте нет облаков, невозможно дышать, а температура, наверное, сорок градусов ниже нуля. Ни птиц, ни обычных самолетов – ничего.

Полицейский в бело-голубом "ситроене" с красными полосами остановил нарушителя скоростного режима напротив здания Банка Франции. На бульваре Капуцинов магазинчики превратились в модные бутики для самых богатых, и я вспомнила, что забыла узнать обменный курс.

– Потому-то мне опять хочется есть, – продолжал Марино свои научные размышления. – При такой скорости увеличивается обмен веществ. Подумай, сколько потрачено калорий. С тех пор как мы прошли таможню, я ничего не чувствую, а ты? Ни опьянения, ни насыщения – ничего.

Город был почти не украшен к Рождеству, даже в центре. Парижане растягивали скромные гирлянды и вывешивали еловые ветки перед своими бистро и магазинчиками, но пока нам не встретился ни один Санта-Клаус за исключением надувного в аэропорту, который раскачивал руками, как будто делал зарядку. Немного больше праздник ощущался в мраморном холле "Гранд-отеля", в который нас привезли: он был украшен рождественскими венками и елями.

– Господи Иисусе, – пробормотал Марино, оглядывая колонны и огромные люстры. – Как по-твоему, сколько стоит номер в этом заведении?

Музыкальная трель телефонных звонков не умолкала, очередь у стойки портье наводила грусть. Повсюду стояли чемоданы и сумки, и я с растущим унынием поняла, что регистрировалась только что прибывшая группа туристов.

– Знаешь что, док? – произнес Марино. – Здесь я вряд ли смогу позволить себе даже кружку пива.

– Если вообще доберешься до бара, – ответила я. – Похоже, мы пробудем здесь всю ночь.

Как только я это сказала, кто-то дотронулся до моей руки, и я увидела подошедшего к нам улыбающегося человека в темном костюме.

– Мадам Скарпетта, мсье Марино? – Он жестом позвал нас за собой. – Простите, но я только что вас заметил. Меня зовут Иван. Вы уже зарегистрированы. Прошу вас, я покажу ваши комнаты.

Я не могла определить его акцент, но он определенно не был французом. Он провел нас через холл к зеркальным лифтам, отделанным медью, и нажал кнопку третьего этажа.

– Откуда вы? – спросила я.

– Ниоткуда конкретно, но живу в Париже много лет.

Мы прошли за ним по длинному коридору к соседним, но не смежным комнатам. Меня немного обеспокоило то, что там уже находился багаж.

– Если что-нибудь потребуется, вызывайте лично меня, – сказал Иван. – Лучше, если вы будете есть в кафе, для вас приготовлен столик. Но, разумеется, еду можно заказать и в номер.

Он быстро повернулся и вышел, прежде чем я успела дать чаевые. Мы с Марино стояли в дверях своих комнат, оглядывая обстановку.

– Это меня нервирует, – заметил он. – Не люблю эти дурацкие игры в секретных агентов. Откуда мы знаем, кто он? Спорю, он даже не работает в этом отеле.

– Марино, давай не будем обсуждать наши дела в коридоре, – тихо проговорила я, почувствовав, что, если немедленно не избавлюсь от него, могу сойти с ума.

– Когда ты захочешь поесть?

– Я зайду к тебе в номер, – пообещала я.

– Давай, а то я сильно проголодался.

– Почему бы тебе не сходить в кафе, Марино? – предложила я, молясь, чтобы он согласился. – А я перекушу позже.

– Нет, по-моему, нам нужно держаться вместе, док.

Я вошла в комнату, закрыла дверь и с изумлением обнаружила, что чемодан распакован, вещи аккуратно разложены по ящикам. Брюки, рубашки и костюм висели в шкафу, туалетные принадлежности сложены в ряд на полочке в ванной. И тут же зазвонил мой телефон. У меня не было ни малейшего сомнения насчет личности звонившего.

– В чем дело? – спросила я.

– Они залезли в мои вещи и все разложили! – проревел Марино, как включенное на полную мощность радио. – Все, с меня довольно. Мне не нравится, когда копаются в моих чемоданах. Какого дьявола они себе позволяют? Это французский обычай или что? Въезжаешь в роскошный отель, а там обшаривают твой багаж.

– Нет, это не французский обычай, – сказала я.

– Тогда обычай Интерпола, – парировал он.

– Позвоню тебе позже.

На столе стояла корзина с фруктами и бутылка вина. Я порезала апельсин и налила фужер мерло. Отодвинула тяжелые занавески и стала наблюдать, как люди в вечерних платьях садятся в дорогие автомобили. Роскошные скульптуры на старом здании Оперы на другой стороне улицы гордо выставляли напоказ свое золотое великолепие, на крышах темной щетиной топорщились колпаки дымоходов. Я почувствовала тревогу, одиночество и обиду за навязчивое внимание.

Я долго лежала в ванне, думая, не стоит ли предоставить Марино самому себе на остаток вечера, но возобладали правила приличия. До этого он никогда не был в Европе, тем более в Париже, а если совсем честно, я боялась оставить его одного. Набрала его номер и спросила, не хочет ли он заказать легкий ужин. Марино выбрал пиццу, несмотря на предупреждение, что в Париже ее не готовят, и обшарил мой мини-бар в поисках пива. Я заказала устриц на половинке раковин и ничего больше и притушила свет, поскольку достаточно устала за этот день.

– Вот я о чем думал, – сказал он после того, как принесли ужин. – Мне не хочется поднимать этот вопрос, док, но у меня возникает чертовски странное чувство. – Он откусил кусок пиццы. – Я хочу сказать... Мне интересно, может быть, ты ощущаешь то же самое.

Я положила вилку на стол. За окном сверкали огни города, и даже в полумраке я видела, что он боится.

– Не имею понятия, о чем ты говоришь, – ответила я и протянула руку к вину.

– Ладно, я считаю, что нам нужно кое о чем крепко подумать.

Мне не хотелось его слушать.

– Смотри, сперва тебе привозит это письмо сенатор Соединенных Штатов, который заодно оказывается председателем юридического комитета, а это означает, что он такой же могущественный человек в федеральных правоохранительных органах, как самый большой начальник из правительства. Я хочу сказать, он знает все, что делается в Секретной службе, БАТ, ФБР и прочем дерьме.

В моей голове раздался тревожный сигнал.

– Ты должна признать, что сенатор Лорд очень удачно выбрал время для доставки тебе письма от Бентона, учитывая, что нас с тобой нежданно-негаданно отправляют в Интерпол.