— Готов поспорить, что этот человек был Девин или один из его подельников, — сказал Уолтер. — Он выдумал эту ложь, чтобы сцапать Бонни.

— Может быть, но как ему удалось манипулировать полицией? И кто эти ряженые? Они выглядят как только что из пивной.

Уолтер молча разглядывал двоих мужчин.

— Так что ты хочешь делать?

— Хочу зайти внутрь и поискать улики.

Уолтер открыл дверцу и выпрыгнул наружу.

— Не беспокойся.

Он подбежал, тяжело отдуваясь, к мужчине, подпиравшему дерево:

— Ни за что… ни за что… не поверите, что я только что видел!

Мужчина вытаращил глаза и встал прямо.

Уолтер наклонился к нему и прошептал:

— Девочка… с крыльями. — Он замахал руками, точно пьяный альбатрос. — Огромные крылья, как у летучей мыши!

Мужчина сделал шаг по направлению к углу дома и громко позвал:

— Рэндал! Иди сюда! — Затем он обернулся к Уолтеру: — А где ты ее видел, мальчик?

Уолтер указал трясущимся пальцем на дорогу:

— В школе! Скорее!

— Спасибо, мальчик!

Оба полицейских прыгнули в машину, стоявшую у дома, дали задний ход и умчались, взвизгнув шинами.

Уолтер с улыбкой обернулся к отцу и развел руками:

— Нет проблем!

Отец выскочил из машины и взбежал на крыльцо.

— Что ты им сказал?

— Ну, допустим, я сказал им то, что они хотели услышать.

Они остановились на крыльце, и отец поглядел ему прямо в глаза:

— Но ты не наврал им?

Уолтер приложил руки к груди:

— Я? Да ни за что! Я сказал им правду и ничего кроме правды!

Его отец вздохнул и покачал головой:

— Хорошо. Ничего больше не спрашиваю.

Они вошли в дом и огляделись. Обстановка была уютной. Уолтер открыл дверь в конце короткого коридора и заглянул внутрь.

— Это, должно быть, ее комната, пап.

В маленькой спальне был идеальный порядок, и даже карандаши на столе были выстроены по росту. Поскольку эти головорезы искали Бонни, Уолтер ожидал увидеть в доме полный бардак — книги, бумаги и одежду, разбросанные повсюду. Может быть, поняв, что ее тут нет, они поленились учинять погром. Уолтер огляделся. На выщербленном столе темного дерева стоял настольный календарь, фотография женщины в рамке, Библия в твердом переплете. У стола находился такой же стул с тонким поролоновым сиденьем, обитый синей тканью, годящийся скорее для маленького ребенка, чем для Бонни.

Справа от двери помещалась тщательно заправленная кровать, без спинки и отделения для белья, но под толстым детсадовским одеялом с клоунами. На полу лежал круглый плетеный коврик, покрывавший две трети сосновых досок. В другом углу находился комод, на каждом из ящиков которого недоставало по одной ручке.

Мистер Фоли открыл створчатые дверцы невысокого и узкого одежного шкафа. Слева висело новое платье Бонни, а справа еще несколько платьев и скромная коллекция блузок, рубашек и джинсов. На полу стояла относительно новая пара кроссовок, пара черных выходных туфель и открытая коробка с мягкими игрушками.

Помяв в руках набивного зайца со свежими стежками на ухе, Уолтер швырнул его обратно в коробку.

— Пап, ты думаешь то же, что и я?

— Что хозяева этого дома не похожи на парочку опустившихся пьяниц? Да, как раз об этом я и подумал.

Отец Уолтера подошел к столу и выдвинул верхний ящик. Все папки были набиты бумагами. Из некоторых торчали наружу края и углы. Он сел на стул и стал перебирать папки.

— Я ищу какой-нибудь намек, подсказку, записку, которую могла оставить Бонни.

Он вынул из ящика толстую пачку бумаг и положил ее на стол.

— Разве она оставила бы записку на видном месте? — спросил Уолтер.

Его отец вздохнул, глядя на хрустящие белые листы, упавшие ему на колени.

— Хороший вопрос. — Он протянул Уолтеру одну из страничек. — Это было написано недавно. Проверь-ка.

Уолтер начал читать историю, аккуратно записанную карандашом. Злой волшебник похитил прекрасную девушку и держал ее в темном подземелье. После многих неудачных попыток бежать ей помог дракон, который потом превратился в благородного юношу. Они поженились, у них было много детей, и они жили долго и счастливо. Уолтер едва не прослезился, читая эту сказку, но виду не подал.

— Прочитай последний абзац на другой стороне, — сказал он, подавая листок отцу.

Тот взял листок и стал читать вслух:

— «Такова красота освобожденной любви. Это огонек для всех заблудших овец, масло в светильниках всех дев, семя, упавшее в плодородную почву. Сердце в цепях подвержено страстям, оно движется и дышит по чужой воле. Но когда оно освободится, наступит истинная любовь, ибо чужая воля не может диктовать свободный выбор. Иисус сказал: „Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете“.[7]Да здравствует свобода! Пусть мое сердце всегда будет свободным! Мое тело, мои слова и мои мысли все принадлежат Ему! Я спокойно предаю сердце мое в Его руки, ибо не имею другой истинной любви». — Он отложил страницу и вздохнул. — Мечты Бонни. — Потом посмотрел на Уолтера со слезами на глазах. — Помнишь, о чем мы говорили вчера вечером?

Уолтер кивнул:

— Вы с мамой приняли верное решение. Это точно.

Отец Уолтера засунул бумаги на место, закрыл ящик и продолжил осматривать комнату. Внимание Уолтера привлек постер на стене возле стола. Это был рисунок девочки-ангела, молящейся у своей постели. Ее взгляд был устремлен к небу, и подпись под рисунком гласила: «Надейся на Господа всем сердцем твоим и не полагайся на разум твой. Во всех путях твоих познавай Его, и Он направит стези твои».[8]На стене возле кровати над подушкой висел еще один постер. Там не было рисунка, только радужное многоцветное пятно и другой стих из Библии: «Воззови ко Мне — и Я отвечу тебе, покажу тебе великое и недоступное, чего ты не знаешь».[9]

— Папа, — сказал Уолтер, держа за уголок меньший постер, — посмотри сюда. Может быть, это подсказка?

— Да этот постер тут давно висит, сразу видно. Подсказка должна быть чем-то новым.

Уолтер ткнул пальцем в стих:

— Да, но все же… Начало подчеркнуто красным фломастером. Может быть, это нарочно?

Отец наклонился и прочитал еще раз:

— «Воззови ко Мне… Воззови ко Мне — и Я отвечу тебе…»