– Андрей! – окликнула я его. – Андрей, подожди! Давай поговорим!

Он замер на месте, потом медленно развернулся. Через пару секунд я была уже возле него.

В тот момент мной руководил страх за детей. Что если они ждут его в машине? И муж в таком состоянии сядет за руль? Куда он их повезет? Паника одолевала меня, я не знала, как мне его успокоить, хотя бы на время заставить не совершать необдуманные поступки. И мне не пришло в голову ничего лучше, чем сказать:

– Андрей, прошу тебя, ты все неправильно понял!

И тут же я получила удар кулаком по лицу. Не удержав равновесие, упала на пол, а муж развернулся и вскоре скрылся за дверью. Ко мне со всех сторон подбежали люди, что были в холле больницы. Кто-то предлагал помощь, кто-то хотел вызвать полицию.

– Не надо полицию! – отмахнулась я, поднимаясь, и, еле вырвавшись из толпы, выбежала на улицу.

Я едва успела заметить, как «рэнж-ровер» мужа, свистя покрышками, вылетел с больничной парковки. Черт. Черт! Есть ли внутри мои дети?

Я со всех ног бросилась к своей машине и завела мотор. Не прошло и пары минут, как я выехала на дорогу вслед за мужем, но его и след простыл. Не видя другого выхода, я надавила педаль газа и рванула в сторону детского сада.

К моему счастью, Лея с Лоей все еще были там. Они уже остались одни и вместе со своей воспитательницей ждали, когда же их непутевые родители соизволят за ними приехать. Обняв их крепче крепкого, я расплакалась, чем немного напугала дочек. Успокоившись, мы все вместе направились к машине, и я, усевшись за руль, долго не решалась поехать домой. Что если Андрей приедет туда и устроит скандал? Или ещё хуже, снова поднимет на меня руку? Потом я немного успокоилась и решила, что перегибаю палку. Андрей хоть и импульсивен, но все же не монстр.

Однако все мои переживания оказались совершенно напрасными. Дома он так и не появился. Ни в тот вечер, ни на следующий день, ни месяцем позже. Наверное, поехал утешаться к своей Кристине.

Проснувшись на следующий день после описанных выше событий, я обнаружила у себя на лице огромный опухший синяк. Идти на работу в таком виде было как минимум неуместно, и мне пришлось выпросить у Милы отпуск. С Максом я тоже взяла тайм-аут, ещё не хватало, чтобы он увидел меня с разбитым лицом и отправился выяснять отношения с моим мужем. Ничего хорошего из этого бы точно не вышло, поэтому я, включив железную леди, уверенно отказывала ему во встречах, ссылаясь на необходимость побыть одной. Макс просто сходил с ума, звонил каждый день, просил позволить ему приехать ко мне хотя бы ненадолго, но я была непреклонна. Представляю, что он там себе напридумывал.

Я даже по телефону чувствовала его напряжение, но сделать с этим ничего не могла. Признаться в том, что мое лицо пострадало и не без его заслуги – это все равно, что развязать войну. Мне и так жертв было достаточно, и я держала оборону. Мое сердце разрывалось на части, с одной стороны от переживаний за душевное состояние Макса, с другой – я все еще не знала, где мой муж. Он так и не объявился дома и даже ни разу не позвонил.

Дети доводили меня до исступления своими вопросами о том, где же их папа и когда он приедет. Но позвонить ему сама я не решалась, после произошедшего не хватало духу, к тому же за разбитое лицо жгла обида и злость. Но ещё больше я злилась из-за того, что Андрей ни разу за целый месяц не поинтересовался своими детьми. Если по первому пункту я ещё могла его понять, ведь я на все сто заслужила такое обращение, то по второму его поведение совершенно не укладывалось у меня в голове. Дети ведь ни в чем не виноваты. Неужели он элементарно по ним не скучает? Или его злость на меня настолько сильна, что муж готов поступиться своими отцовскими чувствами?

Все эти мысли сводили меня с ума. Время шло, а я ничего не предпринимала.

* * *

На смену марту пришёл апрель, принеся с собой оглушительное пение птиц по утрам, набухшие на деревьях почки и невероятно сладкий, дурманящий сознание аромат первых весенних цветов в воздухе. Я перестала беспокоиться о молчании мужа и, поддавшись влиянию весны, с нетерпением ждала, пока с лица сойдут последние следы побоев, чтобы, наконец увидеться с моим Максом. Месяц разлуки с ним оказался невыносимо долгим, я сходила с ума от невозможности повидаться и прикоснуться к нему. Я подозревала, что любимый на меня обижен, последнее время он стал звонить реже и разговаривать более сухо. Но в том, что я быстро верну его расположение, у меня сомнений не было. Я знала, что Макс сходит по мне с ума, и стоит сделать один звонок, как любовник тут же ко мне примчится.

Так и случилось.

Я позвонила ему в пятницу утром, после того как проводила девочек в детский сад. Через полчаса он уже был возле моего подъезда, ожидая меня на брутальным чёрном BMW X6, что было совершенно на него не похоже. Неужели та авария так повлияла на Макса, заставив сделать выбор в пользу более безопасного транспорта? Я села в машину и буквально сразу почувствовала царящее там напряжение. Едва сдержав порыв броситься к любимому с объятиями, я вдыхала аромат его такого знакомого и такого притягательного парфюма, от которого кружилась моя голова. Макс уже полностью был в форме, от бледности не осталось и следа. Гипс и повязки давно сняли, и даже сложно было представить, что этот красивый и дерзкий молодой мужчина ещё совсем недавно беспомощно лежал в больничной палате. Я безумно по нему соскучилась. Все, чего мне хотелось, это припасть к его губам, прижаться к нему всем телом, но я не могла этого сделать, потому что чувствовала – что-то не так. Макс сидел, вцепившись обеими руками в руль, и даже не повернул головы в мою сторону, когда я села в машину. Его взгляд был направлен вдаль, сквозь лобовое стекло, и излучал холод. Моя уверенность в том, что я легко смогу вернуть его расположение, мгновенно пошатнулась.

– Привет, – неуверенно поздоровалась я. – Новая машина? – спросила, чтобы хоть как-то завязать разговор.

– Это тачка Марса, – сухо ответил он, опуская приветствие.

Я чувствовала себя неловко, словно нашкодивший ребёнок перед родителями, с виноватым