Том уже вышел и последней фразы Дона просто не услышал. Кэтрин, холодея, произнесла:

– Дон, тебе лучше уехать! Немедленно!

– Кэтти, я останусь, – ответил он и погладил Маршу по голове. – Ты ведь не посмеешь выдворить преподобного на улицу?

– Мама, мамочка, не будь такой букой, преподобный лучше, чем ты! – заявила Марша. – Можно, у меня будет теперь два папы – папа будущий президент и папа преподобный?

Дон глухо ответил, пронзая Кэтрин взглядом:

– Марша, у любого человека только один отец. И твой отец...

– Дон, не смей! – крикнула Кэтрин, но преподобный продолжил:

– И твой отец – будущий президент Соединенных Штатов Томас Джефферсон Форрест III.

– Кэтрин, нас ждут! – позвал, заглядывая в комнату, Том. – Ну что же ты... оставь наконец преподобного в покое, а контролировать будешь только одного меня!

В словах Тома слышался сарказм. Кэтрин, поцеловав дочку, вышла. На душе у нее было муторно.

Преподобный Роуз так понравился Тому, что он предложил ему остаться погостить подольше. Кэтрин была уверена, что Дон с радостью примет предложение, но тот, сославшись на неотложные дела в Питтсбурге, засобирался в обратный путь. На прощание он сказал Кэтрин:

– Господь одарил тебя чудной дочерью, Кэтти. Ты должна беречь ее...

– Дон, – прошептала Кэтрин, – я не могла поступить иначе. Том бы никогда не простил меня, и его политическая карьера оказалась бы разрушена, если бы он развелся со мной...

Преподобный предостерегающе поднял руку:

– Ни слова больше, Кэтти! То, о чем ты хочешь говорить, осталось в прошлом. Марша, и в том нет ни малейшего сомнения, дочь мистера Форреста.

Затем, не прощаясь, он вышел прочь. Кэтрин стало невыносимо горько – Дон страдает, и причина его страданий коренится во лжи. Но если она сейчас скажет Тому, что Марша не его дочь... К чему ее откровенность приведет? К подлинной катастрофе. Нет, нет и еще раз нет!

* * *

Перед судьбоносным вторником в ноябре, днем президентских выборов, в журнале ультраконсервативной направленности «American Spectator» появилось интервью с некой Мариной Холл, утверждавшей, что губернатор Форрест состоит с ней в тайной интимной связи в течение двух с лишним лет.

Кэтрин увидела выпуск журнала за завтраком. Том, заметив заголовок, переменился в лице и воскликнул:

– Эта особа лжет, я никогда в глаза ее не видел!

– У нее имеется ряд твоих вещей или, по крайней мере, тех, что, по ее утверждению, являются твоими, – сказала Кэтрин и начала зачитывать список: – Четырнадцать пар трусов, три пиджака, одиннадцать рубашек, шесть галстуков, бритвенный станок, флакон туалетной воды, двадцать две упаковки презервативов...

– Перестань! – крикнул Том и грохнул кулаком по столу так, что чашки жалобно зазвенели, а ложки и ножи подпрыгнули. – Кэтрин, я же дал тебе слово, что другой женщины, кроме тебя, для меня не существует. Марина Холл нагло врет!

– Дорогой, откуда ты знаешь, как ее зовут, если еще не читал статью? – спросила ледяным тоном Кэтрин.

Но тут раздался спасительный звонок телефона, и Том исчез. А вернувшись через десять минут, он сказал спокойным тоном:

– Я ничего не знаю о наглой самозванке, никогда не был у нее дома и, конечно же, не состою с ней в интимных и иного рода отношениях, Кэтти. Поверь мне, пожалуйста! Ее откровения – происки делль’Аммы, он подкупил ее, чтобы морально уничтожить меня. Мой адвокат только что сообщил – Марина Холл недавно положила на свой счет пятьдесят тысяч долларов. Откуда, как ты думаешь, она взяла такую большую сумму? Понятно, что это плата за ложь!

Кэтрин почувствовала облегчение – еще немного, и она поверила бы, что Том снова пытается обмануть ее и скрыть правду. Но после всего того, что произошло, он не стал бы обманывать собственную жену. В конце концов, именно ей, Кэтрин, он обязан жизнью!

– Поэтому я еще сегодня выступлю с заявлением, – добавил Том. – Все должны знать, что обвинения, выдвинутые против меня, беспочвенны. Делль’Амма не сумеет оказать влияние на исход президентских выборов, как когда-то произошло с результатами губернаторских. Но важнее всего, Кэтрин... – Том подошел к жене и положил ей руку на плечо. – Важнее всего, милая моя, чтобы ты верила моим словам! Ты должна знать, что я люблю только одну тебя. И вместе мы победим.

– Конечно, Том, я верю тебе, – ответила Кэтрин и ощутила ярость, закипавшую у нее в душе. – На этот раз делль’Амма перешел границы дозволенного. Я хочу, чтобы он понес самое суровое наказание.

– Что же, самым большим наказанием для него станет тот факт, что меня выберут президентом, – ответил с легкой усмешкой Том.

Он, как и обещал, вечером того же дня пригласил в свой избирательный штаб телевизионщиков, которые пустили в прямой эфир его обращение к стране – миллионы американцев увидели Тома и Кэтрин, сидевших рядом, – кандидат в президенты держал руку жены. Твердым голосом Том поведал о том, что все обвинения против него выдумка, а Кэтрин добавила, что волей избирателей пытаются манипулировать темные силы, связанные с мафией, и призвала людей голосовать за ее мужа. Затем Кэтрин, чтобы поддержать мужа, заявила: она приняла фамилию Форрест, хотя долгое время гордилась тем, что не изменила имени при вступлении в брак. Но данный факт могли превратно истолковать, и, чтобы доказать обратное, Кэтрин Кросби превратилась в Кэтрин Кросби Форрест. Пожалуй, решила она, с ее стороны это была самая большая жертва из всех, принесенных ею ради карьеры Тома.

И все же супруги с большим трепетом ждали результатов президентских выборов. Последние опросы показывали, что, несмотря на удачное по своему пиар-воздействию выступление Тома, клевета сыграла роковую роль – его рейтинг несколько пошел вниз. Действующий президент, по мнению почти всех экспертов, обладал большими шансами быть переизбранным. Хуже всего, считала Кэтрин, будет, если Том потерпит поражение у самого финиша и ему не хватит для победы всего нескольких тысяч голосов. Она даже не хотела думать о том, какой удар будет нанесен по самолюбию мужа. Вряд ли он оправится от него до конца жизни. Да и она сама не сможет простить себе того, что несколько мгновений сомневалась в верности Тома. Конечно же, он невиновен, и политические оппоненты любыми способами пытаются потопить его.

После того как начался подсчет бюллетеней, Том заперся в кабинете и начал смотреть старые комедии, строго-настрого запретив себя беспокоить. Кэтрин же внимательно следила за тем, как развивается ситуация. Прогнозы политологов оправдались – действующий президент вырвался вперед. По нескольким ведущим телевизионным каналам комментаторы все увереннее и увереннее заявляли о том, что чуда не произошло и молодому губернатору из Луизианы не удалось побить старого опытного политика, каким был Джордж Буш.

Кэтрин старалась не выказывать разочарования, которое с каждой секундой превращалось в отчаяние. Получается, что она, только она виновата в проигрыше Тома! Она определяла стратегию предвыборной кампании и наделала ошибок, она выступала вместе с мужем и не смогла достаточно убедительно донести до зрителей то, что на Тома возводят напраслину. И что теперь их ожидает? По всей видимости, придется вернуться в Луизиану, Том в течение долгого времени будет приходить в себя, а потом... Потом она убедит его, что не все потеряно, и он выставит свою кандидатуру на выборы в сенат. Но даже если он победит, разве это может служить утешением? Ведь у него был шанс стать президентом Америки!