– Как можно, – отозвался Хирт, и голос его прозвучал особенно резко. – Чуть-чуть морфия для снятия страха, и всё…

Доктор явно врал насчет морфия, но разоблачать его у бригаденфюрера не было желания.

– Точно Хильшер сказал – в штаны наложили, – Виллигут проговорил это без улыбки, но собеседники его зашлись дурашливым, совершенно детским смехом.

Фон Либенфельс хохотал так, что из глаз у него потекли слезы. Он вытирал их рукавом халата и всё никак не мог остановиться.

– Ой, умора, – прошептал он наконец, часто дыша.

– Всё бы вам веселиться, – поморщился Виллигут. – Лучше расскажите, какие у вас результаты?

– Результаты? – переспросил фон Либенфельс. – Уже лучше. Из третьей серии подопытных умерли, не приходя в себя, всего трое. Двое очнулись, и один даже сумел выполнить задание по чтению мыслей. После чего – тоже умер.

Смешливое настроение вновь овладело экспериментатором, и он был вынужден зажать себе рот, чтобы не расхохотаться. Хирт, глядя на фон Либенфельса, тоже предпринимал титанические попытки выглядеть серьезным. Лицо его морщилось и кривилось, стремясь помимо воли хозяина сложиться в развеселую мину.

– А пятый? – спросил Виллигут, стремясь прервать неловкую паузу.

– Стал сверхчеловеком, но без каких-либо особенных отличий, – вздохнул фон Либенфельс. – Разве что спирт в воду может превращать, да оно нам без надобности…

Любители «морфия» вновь зашлись в приступе хохота. Когда закончили смеяться, фон Либенфельс поднялся и сказал:

– Пойдемте, герр бригаденфюрер, посмотрим кое-что интересное, – он подмигнул Хирту, и тот с трудом сдержал смех. – Вы привезли мне людей из Зальцбурга, и вы это заслужили.

– Что же там такое?

– О, увидите!

Вслед за фон Либенфельсом они вышли в коридор и, к удивлению бригаденфюрера, вернулись к лифту. Пока ехали в пахнущей почему-то йодом кабинке, фон Либенфельс рассказывал о том, как он вводил сыворотку женщинам и детям.

– Мелкота сразу умирает, – горько вздыхал он. – Кому меньше четырнадцати. Те, что постарше, – нормально. А на женский организм сыворотка действует как-то слабо. Из пяти подопытных ни одна не умерла, но после Посвящения они стали лишь немного выносливее и быстрее. Того оглушительного эффекта, что с мужчинами, не получилось.

– Так куда вы меня ведете? – не выдержал наконец Виллигут.

– В питомник.

– Куда? – Бригаденфюрер на мгновение решил, что фон Либенфельс, всегда отличавшийся психической нестабильностью, окончательно сошел с ума.

– В питомник по выведению арийских детей, – спокойно ответил фон Либенфельс. Он уверенно шагал, ведя Виллигута в верхние этажи левого крыла. Эту часть замка бригаденфюрер, несмотря на долгие годы жизни в Шаунберге, совершенно не знал.

– Проходите, – фон Либенфельс вежливо открыл дверь, пропуская гостя вперед. – Это наблюдательная комната. Нам суждено увидеть процесс воспроизводства.

В левой стене помещения было приделано что-то вроде большого окна. Напротив него стояли несколько кресел, а за стеклом виднелась другая комната, с широкой кроватью посередине.

– Присаживайтесь, – услышал Виллигут голос сопровождающего. – Сейчас как раз время очередного опыта.

Бригаденфюрер сел, и кресло оказалось на удивление мягким и удобным. Оно как будто обволакивало спину, и мышцы, изрядно натруженные за последние дни, невольно расслабились.

За стеклом тем временем началось движение. Двое в белых халатах ввели женщину, совершенно обнаженную. Она явно была испугана, но изо всех сил старалась скрыть страх.

Сопровождающие отпустили ее, и она села на кровать, прикрыв руками лоно. Блики от яркой лампы бегали по маслянистой коже на полной груди, по плоскому животу, запутывались в светлых волосах.

Когда люди в халатах вышли, женщина повернула голову и посмотрела, как показалось, прямо на Виллигута, а затем машинальным жестом поправила что-то в волосах.

– Она нас не видит? – спросил бригаденфюрер, облизывая пересохшие губы. Женщина была очень красива, и на миг он забыл о собственном возрасте.

– С той стороны зеркало, – ответил фон Либенфельс. В комнате появился мужчина в форме войск СС, с четырьмя полосками роттенфюрера в петлицах, и, не обращая на женщину внимания, начал раздеваться.

– Арнольд Штрунг, – сказал фон Либенфельс. – Один из первых сверхчеловеков, процент германской крови – более девяноста.

– И в чем будет состоять эксперимент? – спросил Виллигут, хотя догадывался, чему именно ему предстоит стать свидетелем.

– Хотим изучить свойства спермы прошедших Посвящение мужчин, ну, и заодно посмотреть, унаследуют ли дети сверхчеловеков их свойства.

Штрунг полностью разоблачился. Он был худ и не отличался могучим сложением, но Виллигут знал, что в этом тощем теле скрыта сила большая, чем в нескольких атлетах.

Роттенфюрер что-то сказал женщине, отчего та покраснела и отчаянно замотала головой.

– Да, похоже, пропаганда идеи, что рожать от членов СС – почетно, не нашла отклика в ее сердце, – сказал фон Либенфельс со смешком.

Штрунг не стал медлить. Он действовал с быстротой и ловкостью обезьяны. Поймал женщину за руки и повалил на кровать. Прижал к обтянутой простыней поверхности и навалился на нее.

Женщина, похоже, решила не сопротивляться, и через некоторое время роттенфюрер ритмично задвигался, словно машина. Костистая задница его равномерно дергалась, а женские ноги, торчащие по сторонам от нее, судорожно вздрагивали.

– Да, занятное зрелище, – проговорил Виллигут, с трудом отводя взгляд.

– Женщинам нелегко, – философски заметил фон Либенфельс. – Этим парням тяжело сдерживать свою силу. Один в порыве страсти вчера переломал партнерше ребра. Пришлось ее пристрелить…

– Какая неудача, – покачал головой бригаденфюрер и вновь посмотрел за стекло. Там всё оставалось без изменений. – Будь я помоложе, тоже был бы не против поучаствовать в такой игре.

– Увы, мы с вами слишком стары, – грустно усмехнулся фон Либенфельс. – Мы – прошлое, а вот они – будущее.

– А какие эксперименты вы планируете в дальнейшем?

Фон Либенфельс замялся, потом сказал нерешительно:

– Да не знаю даже, до этого ли сейчас?

– Могу вам кое-что порекомендовать, – Виллигут улыбнулся.

– И что же?

– Как только мы освободим всю землю рейха, то можно будет возродить ритуалы, связанные с кладбищами.

– Это какие? – Из-за стекла донесся стон, почти вопль.

– Ей явно понравилось, – ухмыльнулся бригаденфюрер и продолжил, повернувшись к фон Либенфельсу: – Ритуалы по обретению германского духа на кладбищах. Когда совокупление эсэсовца с его женщиной происходит на могиле и душа арийского воина воплощается в зачинающегося при этом ребенка.