В действиях Бабицкого суд нашел состав преступления, предусмотренного ст. 190-1 УК РСФСР, т. е. изготовление и распространение произведений, порочащих советский государственный и общественный строй. Я полагаю, что ни одного из этих действий Бабицкий не совершил. В приговоре вообще не указывается текст плаката, который держал Бабицкий: «Да здравствует свободная и независимая Чехословакия». Сам по себе этот текст приводится, например, в статье в «Правде» и при самом скрупулезном рассмотрении никакого криминала не несет. Может ли суд осудить не за текст, а за тот смысл, который вкладывал в него – ошибочно, по мнению защиты, – Бабицкий? Русский язык богат и допускает различные толкования. Даже, например, лозунг «За нашу победу» может быть понят по-разному (ссылается на фильм «И один в поле воин»). Должен быть объективный критерий оценки содержания плаката. Криминальным является текст либо оскорбительный, либо несущий неправильную информацию. Но я не представляю, как таким можно признать этот текст.

Таким образом, нет оснований утверждать, что этот текст содержит порочащую советский общественный и государственный строй информацию, и я полагаю, что не имел таких оснований и Московский городской суд.

Суд допустил еще одну ошибку в оценке действий Бабицкого. Ст. 190-1 УК не предусматривает ответственности за групповые действия. Каждый человек отвечает только за личные поступки. Если Бабицкий сам ничего не изготовлял, не распространял и не оказывал содействия в изготовлении и распространении, а доказательств обратного в суде первой инстанции не было, то в чем же усматривает суд вину Бабицкого по ст. 190-1?

Суд указывает, мотивируя вину Бабицкого, что он заранее изготовил плакат. Таких данных ни в материалах дела, ни в суде первой инстанции нет. Ни один свидетель не сказал, что Бабицкий изготовил именно эти плакаты и принес их. К тому же его одежда была не подходящей для этого. Суд ссылается на заключение криминалистической экспертизы, хотя экспертиза является не доводом обвинения, а доводом защиты. Суд указывал, что на оргалитовой доске, изъятой у Бабицкого, был изготовлен плакат с текстом «Долой интервенцию из ЧССР». Но Бабицкий этот плакат не принес на Красную площадь, в последний момент заколебавшись. Изготовление этого лозунга и не вменялось в вину Бабицкому, следовательно, суд нарушил ст. 254 УПК. Другие плакаты на этой доске не изготовлялись.

Экспертиза не дает никакого основания утверждать, что Бабицкий участвовал в изготовлении лозунгов, поднятых на Красной площади, или помог их принести. Кроме того, ряд свидетелей, в том числе свидетель Давидович, утверждали, что лозунг, который держал Бабицкий, был вынут из коляски Горбаневской.

Не любой текст лозунга может быть вменен в вину, а лишь содержащий заведомо ложную информацию. Если же Бабицкий добросовестно заблуждался, то элемент «заведомости» отсутствует. Поэтому и здесь отсутствует состав преступления по ст. 190-1 УК РСФСР.

Я позволю себе еще раз сослаться, резюмируя обвинение по ст. 190-1, на выводы суда:

заведомо ложных измышлений, о которых говорится в обвинении, сам по себе лозунг Бабицкого не содержит, а лишь выражает личное субъективное мнение Бабицкого;

вина «подтверждается показаниями свидетелей», но ни один свидетель ничего не говорит о действиях Бабицкого;

вина «подтверждается показаниями подсудимых», но эти показания подтверждают только их присутствие на Красной площади;

«подтверждается фактом задержания» – сам по себе факт задержания не говорит о вине;

«подтверждается изъятием у Бабицкого оргалитовой доски», но этим скорее подтверждается то, что лозунг, изготовленный Бабицким, не фигурировал на Красной площади.

О прочих элементах обвинения я уже говорил.

Таким образом, обвинение по ст. 190-1 не доказано и дело подлежит прекращению.

По поводу ст. 190-3 УК РСФСР.

Помимо того, что следует доказать само по себе грубое нарушение общественного порядка, нужно еще обосновать конкретное участие или организационную роль подсудимого. Никто – ни свидетели, ни подсудимые – не показывает об активной роли Бабицкого; только два свидетеля видели его на площади, и никто не говорил о его выкриках. Со стороны Бабицкого никакое активное участие не доказано, как бы ни относиться к действиям всей группы.

Кроме того, нужно согласиться с доводами моих коллег, что само по себе сидение на ступеньках Лобного места никак не нарушает движения транспорта. Суд смешивает два различных факта: действия подсудимых и реакцию других людей, которую трудно предвидеть. Суд стремится показать, что движение было перекрыто из-за большого скопления людей. Но народ собрался в основном после того, как их увезли, и, следовательно, это не может свидетельствовать о вине подсудимых.

Суд нарушил также ст. 319 УПК: вынеся приговор, не связанный с лишением свободы, не освободил Бабицкого из-под стражи в зале суда.

На основании изложенных обстоятельств считаю вину Бабицкого в суде первой инстанции недоказанной. Приговор прошу отменить и дело производством в отношении Бабицкого прекратить.

Речь адвоката С. В. Каллистратовой (защитник Вадима Делоне)

В конечном итоге я буду просить об отмене приговора и прекращении дела в отношении Делоне.

Но, независимо от этого, я должна остановиться на двух вопросах. Один из них совсем не освещен в кассационной жалобе. Уже после подачи мной кассационной жалобы, дополнительно изучая дело, я обнаружила, что судом в отношении Делоне допущена существенная формальная ошибка. В обвинительном заключении и в документах Делоне значится, что он уроженец г. Москвы и родился 22 декабря 1947 года. По совершенно непонятным причинам суд в приговоре указал, что Делоне родился в августе и является уроженцем г. Одессы (в приговоре указаны дата и место рождения Евгения Кушева, осужденного вместе с Делоне Мосгорсудом 1 сентября 1967 года по делу о демонстрации на Пушкинской площади 22 января 1967 года. – Н.Г.).

Фактически осужден по приговору не тот человек, которого судили, так как дата рождения и место рождения являются таким же определяющим его личность моментом, как имя и фамилия. Несмотря на отсутствие прямого указания в законе, защита по общему смыслу закона полагает, что такая ошибка должна повлечь пересмотр дела.

Второй вопрос. Я не прошу о смягчении приговора, я прошу об отмене приговора. Я считаю его неправильным по существу.

Но тем не менее я должна подвергнуть критике приговор и в части наказания, определенного судом Делоне.

Делоне – молодой талантливый поэт, и это не только мое мнение. В деле есть грамота конкурса в честь 50-летия Октября, на котором Делоне получил вторую премию за свои стихи. Кроме того, суд располагал заключением такого мастера и известного писателя, как Корней Чуковский, о стихах Делоне.

Итак, этот молодой, одаренный поэт, самый молодой из подсудимых, получил почти предельно высокое наказание, предусмотренное статьей. Я понимаю, что он предстал перед судом второй раз, но я