24 и 25 января 1831 года русские войска перешли границу Царства Польского одиннадцатью колоннами — с расчетом, однако, быть в состоянии сосредоточить в главных силах 80 тыс. бойцов в 20-часовой срок.

Главные свои силы русской армии — 1-й, 6-й пехотный и 3-й резервный кавалерийский корпуса де Витта — И.И. Дибич-Забалканский двинул в район между Бугом и Царевом, поручив 5-му резервному кавалерийскому корпусу барона Крейца, из состава поселенной кавалерии де Витта, демонстрацию на Люблин.

В первых числах февраля наш авангард вошёл в соприкосновение с польской армией, отступавшей к Висле. 2 февраля произошло неудачное кавалерийское дело у Сточека, после чего те же кавалерийские полки рассчитались с поляками при Вавре. В последнем сражении отличился де Витт со своими уланскими полками.

Из записок генерал-майора Д. Давыдова, бившего поляков во главе кавалерийской бригады в составе авангарда де Витта: «Тяжкий для России 1831 год, близкий родственник 1812-му, снова вызывает Давыдова на поле брани. Низкопоклонная, невежественная шляхта, искони подстрекаемая и руководимая женщинами, осмеливается требовать у России того, что сам Наполеон не мог! Давыдов скачет в Польшу…»

Восставшие не удовлетворились захватом Польши и активно готовились к вторжению в Литву. В случае покорения Литвы следующей должна была пасть перед поляками Украина. Для восстановления порядка в Царстве Польском Николаю I пришлось начинать полномасштабную войну, стянув туда войска со всей России. Мятеж в Польше приободрил, разгромленных шестью годами раньше, но так до конца не уничтоженных российских масонов, которые принялись мутить молодежь. В отчёте за 1831 год Бенкендорф был вынужден признать: «Дух мятежа, распространившийся в Царстве Польском и в присоединенных от Польши губерниях, имел вообще вредное влияние и на расположение умов внутри государства. Вредные толки либерального класса людей, особливо молодежи, неоднократно обращали внимание высшего наблюдения. В Москве обнаружились даже и преступные замыслы… Нет сомнения, что при дальнейших неудачах в укрощении мятежа в Царстве Польском дух своевольства пустил бы в отечестве нашем сильные отрасли».

Имея разветвленную агентуру и зная все хитросплетения интриг польской знати, де Витт сразу же развернул активную деятельность по дискредитации лучшего из польских военачальников — генерала В. Хшановского, командовавшего польской армией. В. Хшановского необходимо было сместить с должности командующего мятежными войсками, ибо его способности могли затянуть ход боевых действий на длительное время. Причем сделать это надо было руками самих поляков.

Для начала де Витт через свою агентуру спровоцировал скандал между Хшановским и влиятельным дивизионным командиром Скажиньским. Когда скандал достиг апогея, на его фоне началась главная интрига по проталкиванию на пост командующего старого недруга Хшановского — бесталанного и амбициозного генерала И. Прондзиньского. Чтобы поднять «авторитет» последнего, на одном из участков фронта, где воевал корпус генерала, русские войска даже сдали почти без боя несколько позиций. Хитрая подставка была раздута приверженцами Прондзиньского и агентами де Витта как большой успех, и шансы генерала на вожделенный пост командующего резко возросли. Правды ради необходимо отметить и тот факт, что деятельности де Витта немало помогали и склоки среди польского руководства, которые зачастую следовало лишь слегка подогревать.

Общими усилиями виттовской агентуры и недругами Хшановского в польском руководстве был организован преднамеренный отход польских войск в Замостье и обнажен фронт перед русскими войсками. «Неудача» Хшановского, как и «успех» Прондзиньского, были раздуты на всю Польшу как позорное поражение первого и выдающаяся победа второго. В результате этого талантливый Хшановский был вынужден оставить пост командующего. На его место был назначен бездарный Прондзиньский. Цель интриги была, таким образом, достигнута. Теперь польские войска уже не могли рассчитывать ни на малейший успех, отныне разгром их был предрешён в самое короткое время. Но и на этом де Витт не успокоился. Чтобы Прондзиньский не чувствовал себя слишком уверенным, он принял участие в новой интриге, где главным лицом был уже новый кандидат в командующие, ещё более никчемный генерал Я. Скшинецкий.

Во всех этих многосложных делах главным помощником де Витта был А.К. Бошняк. Польский поход подорвал здоровье этого талантливого разведчика, и в самом конце войны Бошняк тяжело заболел и вскоре умер в местечке Бара. Впрочем, существует и другая версия смерти Бошняка. Согласно ей, он был выслежен агентами польской разведки, схвачен во время одной из поездок и замучен до смерти. Так оборвалась жизнь одного из талантливейших оперативных сотрудников русской разведки XIX века.

Кроме весьма напряженной разведывательной работы де Витт успевает непосредственно участвовать практически во всех важнейших боевых операциях польской войны. Да не просто участвовать, а командовать авангардом всей русской армии!

Так, командуя авангардом армии, генерал де Витт, в сражении при местечке Куре, разбивает корпус своего старого знакомца Лубинского, причем захватывает всю его артиллерию и много пленных.

Затем обе армии встретились у Грохова. Гроховская позиция поляков была очень выгодная. Многочисленные речки, канавы с водой, ямы и болота ещё более затрудняли её атаку. Тактическим ключом являлась Ольховая роща, у которой и разыгрались главные события. Три первых наших атаки, веденные длинными линиями до 20 батальонов, были отражены, и Хлопицкий лично водил войска в яростные контратаки. Дело решила подоспевшая 3-я гренадерская дивизия, поведенная в атаку лично Дибичем. Выбив поляков из Ольховой рощи, фельдмаршал решил нанести им окончательный удар кавалерией. Историк А. Керсновский пишет: «Однако кавалерийские начальники атаковали порознь вместо общей атаки и, несмотря на беспримерный героизм этих блестящих атак, они дали очень скромные результаты (тем более что местность совершенно не благоприятствовала коннице)». Последнее и объяснило не слишком большой успех действий кавалерии. Однако победа осталась всё же на нашей стороне. Самое активное участие в битве при Горохове принимал де Витт, лично водивший своих улан в атаки. Очевидцы сражения оценивают атаки нашей легкой кавалерии как блестящие, и не их вина, что им пришлось скакать по оврагам и густому лесу. Свой долг они выполнили с честью. За Гороховское сражение де Витт получает золотую саблю с надписью «За храбрость».

Спустя несколько дней после битвы у Грохова новый польский главнокомандующий генерал Ян Скржинецкий, назначенный после Грохова на место Радзивилла, приказал действовавшему у Люблина генералу Дворницкому произвести атаку на Волынь. Нападению этому вначале сопутствовала удача. Однако торжествовали поляки недолго. Парируя наступление поляков, Дибич двинул на Холмщину на усиление 5-го кавалерийского корпуса ещё 3-й — под началом де Витта — и Литовскую гренадерскую бригаду под общим командованием генерала К.Ф. Толя. Потерпев поражение в нескольких кавалерийских сражениях, поляки вынуждены были ретироваться в Замостье.

После этого Дибич решил овладеть Варшавой и в первых числах марта сосредоточил армию у Тырчина, где наметил переправу через Вислу.