Под грубым воздействием реальности уровень дофамина в крови Эмили резко падает – ведь ее неосознанные ожидания бесцеремонно разбиты.

– Может быть, вы двое могли бы сделать что-нибудь полезное? – Эмили срывается на крик и без предупреждения выключает телевизор. На пустой желудок она физически не способна сдержать растущее возбуждение.

Джош собирается завопить в ответ, но видит взгляд матери и решает смолчать. Мишель вообще не замечает присутствия Эмили, пока наушники не вылетают у нее из ушей, а прямо перед носом не появляется сердитое лицо матери. Такая внезапная перемена вызывает у девочки настоящий шок. За долю секунды мозг Мишель успевает дать команду, согласно которой ее голосовые связки при резком выдохе произносят слово, лучше всего подходящее в ситуации неожиданного и резкого возбуждения. Сама того не ожидая, Мишель выкрикивает ругательство, неслыханное прежде в этом доме.

Эмили уже некоторое время чувствует, что в семье что-то не так, что отношения портятся, но до сих пор она подавляла в себе эту мысль. Ругательство из уст Мишель становится последней каплей. Сегодня Эмили готова взяться за дело всерьез и изменить отношения и стиль общения в семье.

Через час, когда все немного остыли, Эмили накрывает на стол; в меню – доставленная на дом еда из китайского ресторана.

– Я бы хотела провести сегодня семейное собрание, – объявляет Эмили. Она уже целый час подавляет в себе эмоции, что их только усилило, и дети чувствуют близкую грозу.

– Вот уж нет, мам. У нас ведь уже было собрание в прошлом году, – тянет Джош, пытаясь пошутить.

Вообще, у Джоша любые разговоры о чувствах вызывают сильное ощущение угрозы. В последнее время он начал смотреть с приятелями фильмы ужасов – современный вариант древних общинных обрядов, во время которых молодые мужчины тренировались в управлении эмоциями – готовились к охоте. Теперь Джош в состоянии спокойно смотреть сцены, которые не выносил еще год назад, но эмоциональные разговоры по-прежнему выводят его из равновесия. При малейшем намеке на что-то подобное он «захлопывает раковину» и старается полностью подавить свои эмоции. Любое их проявление кажется ему немужественным, а переоценка представляется «ненастоящей». Джош предпочитает быть похожим на отца и держать свои чувства при себе.

Эмили понимает, что предстоящий разговор будет нелегким, и пытается сформулировать свою позицию как можно логичнее.

– Мы с отцом поговорили, – начинает она, – и хотим кое-что изменить. Нам пора подумать о том, как все мы находим общий язык друг с другом. Сейчас, посмотрев со стороны, можно подумать, что мы вообще не общаемся. Я предлагаю поставить цель, к которой все мы могли бы стремиться.

– О мамочка, – выдохнули дети почти в унисон.

– Я хочу, чтобы мы все вместе больше походили на семью, чтобы больше разговаривали о том, что у каждого происходит, и чтобы меньше ссорились. Согласны ли вы стремиться к такой цели? Обещаю, что в этом году мы устроим себе замечательные каникулы, если только сумеем найти общий язык и стать настоящей семьей.

– Конечно, мам, это замечательно, – говорит Джош.

– Конечно, как хотите, – говорит Мишель.

Эмили, высказав наболевшее, чувствует себя немного лучше, ведь подобные мысли мучают ее уже не один месяц. Все это время тревога за семью занимала драгоценное место на ее мысленной сцене, толкалась в очереди, прерывала другие мысли и мешала принимать решения.

Десять минут спустя Мишель и Джош, не произнесшие после вспышки Эмили практически ни одного слова, заканчивают есть, выскакивают из-за стола и несутся в свои комнаты общаться с друзьями через Интернет. Они, даже не поблагодарив за обед, кричат родителям с лестницы «Пока!» и исчезают каждый за своей дверью. Не надо быть провидцем, чтобы предсказать, что тема надоедливых матерей займет существенное место в их сегодняшних переговорах.

Эмили, конечно, подозревала, что этот разговор не станет решающим и даже последним и что дети сразу не изменятся, но все же ее удивляет, что ни сын, ни дочь вообще никак не отреагировали на сказанные ею слова. Это третья попытка Эмили изменить обстановку в доме, но пока, судя по всему, ничего не получается. «Неужели с этими детьми уже ничего нельзя сделать?» – думает она. Эмили пытается придумать какие-нибудь стимулы, при помощи которых можно было бы на них воздействовать. Или все же стоит придумать какое-то наказание на случай, если они и дальше не будут менять свое поведение?

Пол и Эмили убирают дом и обсуждают эту проблему; разговор продолжается часа полтора. Ни к какому решению они, естественно, не приходят; единственный результат обсуждения – усталость и отчаяние. Единственный позитив – легкое чувство удовлетворения от того, что все названо своими именами; небольшой дофаминовый всплеск от роста уверенности. Выключив свет на кухне и издалека пожелав детям спокойной ночи, Эмили отправляется в кабинет, чтобы приняться за работу, а Пол садится к телевизору смотреть фильм.

Уже полночь. Эмили заходит в спальни проведать детей, умывается и без сил падает на кровать, стараясь не разбудить Пола. Наконец-то этот нелегкий день закончился.

Подталкивать других к изменениям непросто, в чем мы уже убедились на примере последней сцены. А представьте, что нужно одновременно подтолкнуть к изменениям несколько – или даже много – человек? Даже если вы испытываете горячее и очень глубокое желание сделать это, сама задача временами представляется почти невыполнимой.

Эмили и Пол даже не подозревают, что их модель стимулирования изменений нуждается в серьезной переработке. Попытка уговорить детей, как это делала Эмили, могла бы, возможно, сработать, когда они были совсем маленькие, но для влияния на подростков нужны гораздо более хитроумные способы. Эмили и Пол хотят научиться лучше влиять на то, как близкие им люди взаимодействуют и общаются между собой. Им нужно изменить собственный мозг таким образом, чтобы более эффективно подталкивать к изменениям не одного человека, а группу людей с разными характерами. Полу и Эмили необходимо понять, как можно изменить сложившуюся культуру.

Всякий человек знает, как трудно изменить собственное поведение. Одно из исследований показало, что лишь один из девяти пациентов, перенесших операцию на сердце, смог после этого заметно изменить образ жизни, а ведь у этих людей была лучшая из всех возможных «мотиваций» – угроза смерти. Изменить поведение другого человека еще труднее. А уж целой группы людей… ну, иногда это представляется практически невозможным. В данной сцене речь идет о взаимоотношениях в семье, но высказанные здесь идеи применимы ко всему, в том числе и к отношениям в трудовых коллективах.

Отчасти проблема Эмили и Пола заключается в том, что они пытаются изменить поведение детей при помощи достаточно мощного, но тупого инструмента, известного как кнут и пряник. Их попытка чем-то напоминает починку часов при помощи молотка. В данном случае Эмили обещает Мишель и Джошу интересные каникулы в награду за правильное поведение и общение. В результате в их отношениях, к счастью, ничего не сломано, но ничего и не изменилось.