В машине Эмма с трудом попала ключом в зажигание, руки у нее все еще сильно дрожали. Мотор не заводился. Еще раз повернув ключ, она вгляделась сквозь ветровое стекло в темноту. Начал накрапывать дождь.

В голове ее прозвучал чей-то тихий смех.

Понедельник, вечер

Времени на тщательный анализ дневных хаотичных событий не было. В тот день у Майка был намечен визит в больницу, потом состоялось собрание комитета колокольного фонда, затем беседа с молодой парой, желающей обвенчаться в церкви, и еще два визита в частные дома. Около девяти вечера он вернулся в свой холодный, темный дом и решительно захлопнул за собой дверь. На автоответчике было три сообщения. Со вздохом он нажал кнопку и прослушал их.

Через минуту бестелесные голоса разговаривали сами с собой. Сидя за столом, уронив голову на руки, уставший ректор церкви Святого Михаила спал как убитый.

– Больше сообщений нет, – проинформировал женский голосок. Послышался щелчок, затем жужжание, когда автомат перемотал ленту. Майк ничего этого не слышал.

«Ты не слушал!»

Теперь голос, шипевший ему в ухо, был мужским и полным презрения.

«Открой глаза, человек! Увидь то, что вижу я! Смотри, что они творят! Следи за ними! Различай дьявольщину повсюду вокруг тебя!»

Майк сонно вздохнул. Где-то в глубине своего сознания он понимал, что надо сопротивляться, отбросить прочь этот голос, но он слишком устал, и голос слишком громко звучал в его мозгу. Глаза, которыми он видел происходящее во снах, были глазами другого человека. Мысли, образование, верования – все это принадлежало человеку, который жил триста лет тому назад. Человеку, которого преследовали тяжелые кошмары. Который уже был в аду!

Медведь стоял у кровати, огромный черный медведь со слюнявой окровавленной пастью. Его длинные когти тянулись к нему. Майк вскрикнул, отпрянув назад.

– Значит, ты хочешь вмешаться в дела дьявола? – Медведь... заговорил. – Ты казнишь моих слуг, притесняешь моих последователей. Но все бесполезно. Победа будет за мной! Я похороню последователей Христа! – Медведь исчез из поля зрения, и он понял, что в комнате есть еще кто-то. Это была Мери Филипс с ее отвратительной иглой. Она направила иглу острием на медведя, когда он скосил на нее свои маленькие, как пуговки, глазки.

– Изыди, сатана! – Лицо ее было потным от страха и злости.

Медведь подбирался все ближе.

– Не злите его, Мери. – Он с ужасом посмотрел на нее. – Не дразните его, уберите эту иглу... – Он нахмурился и посмотрел на нее еще раз. Белый чепец был прежним, как и черное платье, и решимость, и ее гневный рот, но... женщина рядом с ним была уже не Мери Филипс, а Юдит Садлер, и она смеялась над ним, а в руке у нее была игла! Теперь с нее капала кровь, растекаясь по ее платью, и вот она повернулась к нему...

С диким криком Майк проснулся и увидел, что сидит за столом. Стаканчик с карандашами был перевернут, они рассыпались по столу. Автоответчик все еще мигал. Теперь он показывал одиннадцать звонков, значит, пока он спал, позвонил кто-то еще.

Он сильно потер лицо ладонями. Во рту пересохло, и он весь дрожал.

«Господи Иисусе, не оставь меня, Господи Иисусе, Ты – во мне...»

Майк встал. Занавески на окнах были открыты, и он решил их задернуть, вдруг испугавшись чужих глаз, которые следили за ним с улицы. Потом он снова сел за стол.

В доме Тони и Руфи телефон все звонил и звонил без ответа. Майк долго не клал трубку, сжимая ее в руке так, что побелели пальцы, потом все же опустил ее. Куда они подевались? Он начинал по-настоящему беспокоиться. Наполовину набрав номер Юдит, он вдруг остановился и отменил звонок. Юдит была в его сне!

Майк заставил себя выслушать все одиннадцать сообщений. Три звонка были от Юдит. Как всегда, когда она не могла до него дозвониться, она говорила чрезвычайно раздраженным тоном. Четыре звонка были от прихожан, один от секретаря епископа. Один – из книжного магазина с сообщением, что заказанная им книга получена, два звонка – без сообщения на автоответчик, и последний был от Дона Канлиффа, его духовного наставника.

Майк подозрительно посмотрел на телефон. Неужели это Юдит снова вмешивается? Донесла Дону, что Майку необходимо собеседование? Наверное, следует позвонить Дону. Обсудить с ним свой сон, всю эту историю с Мэтью Хопкинсом. Дон сразу же известит епископа, потом свяжется с Джоном Даунингом и его командой. Он не поверит ни единому слову, запретит Майку связываться с Тони и Руфью и посоветует взять отпуск!

Нельзя не сообщить о своих опасениях Дону. Но Майк точно знал, что не сделает этого. В задумчивости он закусил губу. Так называемая «помощь» со стороны группы реагирования недавно пришла. Сборник молитв и письмо от Джона Даунинга с извинениями за опоздание и надеждой, что все пройдет само собой, а также с просьбой держать связь в случае возникновения каких-либо проблем. Странно, что его духовный наставник позвонил как раз тогда, когда он видел сон. Было ли это проявлением помощи Господней?

Майк заметил, что смотрит в камин на кучу остывшего пепла. Как было бы хорошо, если бы сейчас в камине весело трещали поленья, старое кожаное кресло стояло бы рядом, и можно было бы налить себе стаканчик виски и тихо посидеть у огня... Но за дровами придется выходить через черный ход, потом пройти через маленький двор между домами и развалившимися постройками, пересечь дорожку и возиться в темноте возле огромной кучи дров, заказанных Доналдом Джеймсом. В саду сейчас холодно и темно, и, вполне возможно, там бродят медведи. Майк заставил себя посмеяться над собственной трусостью.

Когда в тишине дома вдруг раздался звонок в дверь, от неожиданности Майк чуть не выпрыгнул «из собственной шкуры».

Машина так и не завелась. Эмма вылезла, хлопнув дверцей, заперла автомобиль и пнула ногой ближнее к ней колесо.

– Дрянь такая!

Она огляделась вокруг. Неподалеку, возле паба Торна, околачивалось несколько молодых людей. Они видели, как Эмма бежала по набережной, как, запрыгнув в машину, хлопнула дверцей и стала возиться с зажиганием, а потом в досаде ударила ладонями по рулю и, побежденная, вылезла из машины.

Один из парней усмехнулся.

Эмма злобно посмотрела назад, туда, где улицу пересекал темный переулок, ведущий к коттеджам на набережной. Линдси не преследовала ее, но Эмме по-прежнему казалось, будто та следит за ней, зовет ее, подчинив какой-то почти непреодолимой силе, манит ее обратно в коттедж, запутывает в паутину каких-то таинственных интриг...

– Помочь, милая?

Один из парней отделился от своих приятелей и медленно подошел к ней.

– Нет! Спасибо, не нужно. – Она окинула взглядом коротко подстриженные светлые волосы, золотую серьгу в ухе, банку пива в руке. – У меня здесь друг живет неподалеку. Все равно – большое спасибо.