Граф поднялся, удовлетворенно сознавая, что и сам он немалого роста. К тому же он знал, что излучает зловещую, темную, подавляющую силу. Это качество он особенно ценил в себе.

Ветеринар тоже поднялся, сделал шаг навстречу и протянул руку за чеком. Но одном из его ловких пальцев блеснуло кольцо. Такие были в ходу у морских офицеров — что-то вроде символа принадлежности к морскому братству. В этот момент Максвелла озарило. Теперь он знал, кто его незваный гость.

Когда Колин принял чек и спрятал в карман, Ариадна ощутила потрясение сродни тому, какое человек испытывает, узнав, что смертельно болен. Ее сковало оцепенение, и когда она попыталась встать, то обнаружила, что не может пошевелиться. Боясь разрыдаться, девушка уставилась на пламя в камине, но веселые искры словно насмехались над ней.

— Мистер Лорд, я вам сердечно благодарен за хлопоты, благодаря которым ненаглядная нареченная оказалась под моим кровом, в безопасности, — послышался хорошо поставленный голос Максвелла.

Это вывело Ариадну из транса.

— Доктор, — зачем-то поправила она. — Я называю его доктором.

— Конечно, конечно, дорогая, — откликнулся ее жених таким тоном, словно она бредила, и снова повернулся к Колину. — Смею предположить, вы разбираетесь в беговых лошадях. Не желаете ли взглянуть на знаменитого Черного Патрика? В данный момент он находится у меня в конюшне в ожидании случки. Попечительский совет надеется, что от него удастся получить отменное потомство. Как вы знаете, этот жеребец еще ни разу не потерпел поражения на скачках. Поистине достойный преемник легендарного Эклипса.

Дорогая, ты ведь составишь нам компанию?

Жестом собственника он взял Ариадну под локоть, помогая ей подняться. Колин понял, что с него довольно. Он откашлялся, привлекая внимание хозяина дома.

Максвелл повернулся. Лицо его и взгляд были непроницаемы. Двумя пальцами Колин достал из кармана чек и пару секунд держал его, поражаясь неприятному чувству. Бумажка буквально жгла ему пальцы!

Глядя прямо в глаза Максвеллу, он аккуратно разорвал чек пополам, потом еще пополам — и уронил клочки в камин.

Граф с холодной усмешкой поднял бровь. Ариадна затаила дыхание. Глаза ее казались громадными на бледном лице.

Колин подошел к ней, стараясь не хромать, и взял ее ледяную маленькую руку в свои. Не так намеревался он делать предложение любимой женщине. Но ситуация сложилась критическая, и было не до условностей.

— Леди Ариадна, предлагаю вам руку и сердце и прошу вас стать моей женой.

Губы ее дрогнули, и на какое-то мгновение Колину показалось, что он сейчас услышит отказ. Взгляд ее метнулся к Максвеллу, который подошел к камину и стоял там, бесстрастно разглядывая их. Потом губы девушки задрожали, она вскочила и бросилась к Колину в объятия. Забыв обо всем, вне себя от счастья, он наклонился и поцеловал ее в губы.

— Я не мешаю?

Колин опомнился и повернулся. Граф смотрел теперь только на него. На неподвижном лице пылали ненавистью черные как угли глаза. В тот момент в Кливе Максвелле не осталось ничего человеческого, он был олицетворением дьявольской злобы.

— Вам известно, мистер Лорд, что за подобные выходки вызывают к барьеру?

В камине с треском развалилось самое толстое полено.

Сноп искр вылетел за низкую решетку и достиг мозаики паркета.

Колин отступил от Ариадны и сделал шаг вперед.

— Шпага или пистолет? — спросил он негромко.

— Полагаю, нам обоим все равно, какое выбрать оружие. Вы ведь хорошо знакомы с тем и другим, не так ли, капитан?

Капитан? Ариадна в растерянности переводила взгляд с одного мужчины на другого.

— Что это значит? — в негодовании воскликнула, девушка. — Вы что же, намерены драться из-за меня, как олени по весне? Неужели нельзя все уладить мирным путем? Колин, я принимаю твое предложение. Клив, прости, но тому есть причина. По дороге в Норфолк мы с доктором Лордом стали сначала друзьями, а потом любовниками. Но дело даже не в этом, а в том, что я люблю его.

Крылья аристократического носа графа слегка затрепетали, губы сжались. И это был единственный признак клокотавших в нем эмоций, кроме темного пламени в глазах. Потом он отвернулся к камину и замер с опущенной головой.

Ариадна была по натуре мягкосердечной. Поза жениха заставила ее устыдиться, ненамеренно она нанесла ему глубокую сердечную рану. Эти объятия, этот поцелуй у него на глазах неминуемо должны были жестоко оскорбить человека самолюбивого и гордого, каким был Максвелл. Что могла она сделать, чтобы унять его сердечную боль? Разве что доверительно объясниться.

В который уже раз за последние дни чувствуя себя несправедливой и жестокой, Девушка смущенно посмотрела на Колина.

— Ты мне позволишь провести несколько минут наедине с Максвеллом?

Она надеялась, что он поймет, почему для нее так важно мирно разойтись с бывшим женихом.

— Прошу тебя! Это ненадолго, обещаю.

Все это время граф оставался в той же позе. У его ног лежал обгорелый обрывок чека на две тысячи фунтов. Казалось, он не мог отвести от него взгляда.

Колин прикусил нижнюю губу. Борьба чувств явственно отражалась на его лице. Наконец он погладил Ариадну по щеке, кивнул и, не говоря ни слова, пошел к двери. Когда за спиной раздался негромкий стук, девушке захотелось вернуть его. Она испугалась, оставшись с Максвеллом наедине. Ладони ее были холодны и влажны, но она заставила себя посмотреть на графа.

Тот тоже смотрел на нее своими черными как угли глазами.

Вскоре после того, как Колина и Ариадну впустили в ворота поместья, перед ними остановился еще один запоздалый гость — измученный, голодный и подавленный. То был Тристан, молодой граф Уэйбурн.

Вид у него был столь же непрезентабельный, что и у предыдущей пары, но, к счастью, ночной мрак скрыл от привратника его бледность и дрожание рук. Пока тот, удерживая рычащих волкодавов, открывал ворота, молодой человек оставался в надменной неподвижности с маской нетерпеливой скуки на лице. Сердце его при этом колотилось как сумасшедшее в ожидании новостей, поскольку перед воротами виднелись свежие отпечатки копыт и следы колес.

— Как я полагаю, здесь находится моя сестра — леди Ариадна Сент-Обин?

— Совершенно верно, милорд. Леди Ариадна прибыла незадолго до вас и сейчас, вероятно, находится в обществе его милости графа.

— В таком случае я желаю немедленно ее видеть, — заявил Тристан, подавляя трепетную дрожь.

— Разумеется, милорд. Прошу вас, проезжайте, — сказал привратник бесстрастно, его негромкий равнодушный голос был слышен даже сквозь яростное рычание собак. — Его милость граф упоминал, что ожидает вашего визита.

Молодого человека бросило в холодный пот. За последние дни он сжился со страхом, но при мысли о скорой встрече с Максвеллом страх перешел в панический ужас.