камер там. Они совершили немыслимый для своего возраста и юбки прыжок на стол, где стоял ноутбук, но какой-то парень с хвостом опередил их. На шее у него болтался фотоаппарат, и они подумали, что с большим удовольствием убили бы его.

Вместо этого пришлось с силой наступить ему на руку и перехватить ноутбук. Ну хотя бы попытаться это сделать, потому что хвостатый с перекосившимся лицом не уступал.

— Бросьте все и отойдите к стене! — громыхнул мрачный тип, стоявший рядом со следователем. — Дудырь, Халиман! Обе к стене и поднимите руки.

Наверное, что-то в этих словах послужило триггером, они давно не путались в том, кем были в каждый конкретный отрезок времени, но сейчас был неудачный момент. Они собирались отдохнуть, перестать убивать ненадолго, а потом начать с Халиман. А этот… он фотографировал и пытался отобрать улику. Важнейшую улику, только такая дура, как психолог, могла ее хранить. Продолжая удерживать ноутбук правой рукой, левой они выхватили из приоткрытого стола ручку и вонзили в руку хвостатому.

Странное дело, хотя комната кишела полицейскими, больше всего их сейчас заботило, что на них нет перчаток. Сколько их осталось в коробке? Тридцать три пары или тридцать четыре? Седьмой размер. Хирургические. Жалко до слез.

Хвостатый взвыл, но ноутбук почему-то не выпустил, а сильнее дернул на себя и свалился на пол, освободив небольшое пространство между полицейскими, в которое они со стола и собирались сигануть. Только вот толстуха, державшаяся позади, вместо того чтобы заохать и замереть, неожиданно споро оттащила хвостатого с прижатым к груди ноутбуком за спину полицейских.

— К стене, не делать лишних движений, — повторил полицейский с автоматом, направленным им в грудь.

А они подумали, что почему-то ни разу не пытались убивать из пистолета. Громко и сложно, да и где достать?.. У одного из убитых полицейских, например? Такие возможности! Они замерли и почти не заметили, как их в четыре руки сняли со стола и поставили к стене.

Зазвонил какой-то надоедливый рингтон, и они против воли прислушались.

— Что? Ангелина, нет! Нет, мы уже взяли убийцу! Да! — Следователь повернулся к ним и сухо произнес: — Елена Дудырь, это вы убили полицейского в балатовском парке пятого февраля и сотрудника ДПС двенадцатого февраля этого года на Крупской?

Они не смотрели на названия улиц и могли бы так и сказать, но Алина с ненавистью выплюнула:

— Она, она это сделала! И рассказывала, как именно убила. Она убивала, как хотел убить Фролов. Я пыталась разобраться в его проблеме, это связано с родителями, а вовсе не с полицейскими вообще. Отец был полицейским, а мать…

— Мать мы тоже убили, — равнодушно прервали они болтливую Халиман. Нет, почему они так долго откладывали ее убийство? Без нее еще можно было вывернуться. Улик не было. — Мы с Александром. Он был рад, когда узнал.

— Геля, ты слышала? — неожиданно ласковым голосом произнес следователь в трубку. Они так разговаривали с буйными пациентами. — Отпусти Владислава Тимофеевича, он тут ни при чем. Пожалуйста.

А потом уже совсем другим голосом бросил куда-то за спину:

— Дарья Давидовна, возьмите в коридоре кого-нибудь из свободных полицейских и дуйте в кабинет заведующего отделением. Будьте осторожны, моя невестка вооружена ножом для бумаги, смотрите, чтобы никто не порезался, включая ее. Савельева можете оставить?

— Я живой, все хорошо, — подал с пола голос хвостатый.

Никто из присутствующих не рассмеялся от несоответствия серьезного тона и слова «дуйте», и им пришлось справляться в одиночку. Они смеялись и смеялись, даже когда их обыскивали уверенные мужские руки, а рядом недовольно ругалась Алина. Смеялись, когда над кистями прохладно сомкнулись наручники, своим холодом компенсируя легкую боль от завернутых назад рук.

— Я записал признания на диктофон, — пробормотал с полу хвостатый, вы только вызовите скорую, если не трудно.

Следователь посмотрел на полицейского, стоявшего рядом с ним.

— Вообще, это больница, конечно, но профиль другой, — предположил тот. — Можно и вызвать.

А они не могли остановиться, продолжая смеяться. И даже после того, как вкололи успокоительное — даже обидно было, как коряво поставили укол, они ставили его куда лучше, — они не перестали хихикать. Вызвать скорую в областную психиатрическую больницу, надо же!

Когда их выводили, они успели увидеть и заведующего отделением. Владислав Тимофеевич посмотрел на них с Халиман с укоризной и тотчас отвернулся.

Следователь отошел к ним. Они прикинули расстояние до двери, там двор. Вокруг творилось такое, что, не будь наручников и вздумай они бежать, все бы получилось. Можно было бы нырнуть в машину скорой помощи, сменить свой халат на чистый… Они нехотя отвернулись от такой близкой свободы и прислушались к чужому разговору.

— …Тимофеевич. Подавать заявление будете? — Следователь нежно обнимал за плечи заплаканную красавицу, ту, что они видели совсем недавно, уходя из кабинета Алины. Теперь она выглядела куда спокойнее, хоть вид имела виноватый. Похоже, скорая помощь использовала тут все запасы успокоительного. Или воспользовались местными?

— Ну что вы, Игорь Валерьевич, — усмехнулся заведующий. — Думаете, со мной такое в первый раз? Всякое бывало. Конечно, обычно меня пытаются взять в заложники пациенты нашей клиники, а вот гости — впервые.

Они видели, как хотелось заведующему сказать «такие эффектные» или «такие красивые», впервые, но он и правда давно работал заведующим и умел обходить скользкие темы. Стоило найти общий язык с ним, а не с Алиной, и тогда бы их никто и никогда не остановил.

— Я настоятельно рекомендую вам лечь к нам и подлечиться, — уже серьезно обратился заведующий к гостье. — Вы ведь и сами знаете, что находитесь на грани, я прав?

Красавица насупилась, а следователь чуть нахмурился.

— У вас — это в вашем отделении? — уточнил он.

— Нет, конечно, — всплеснул руками заведующий. — У меня тут те, кто на принудительном лечении. Нет, Ангелина Артемовна могла бы полежать в неврологическом, собрать себя снова и вернуться с новыми силами в реальный мир!

Что ответила Ангелина Артемовна, они уже не слышали, несильным толчком понукаемые идти к дверям. Снова щелчок камеры и вспышка, заставляющая зажмуриться. Хвостатый с перевязанной рукой мстительно щелкнул прямо в лицо, но им нечем ему ответить. Только смотреть долго-долго. Запомнить. Лицо красивое, запоминается легко. Когда-нибудь и жажда убивать психологов тоже пройдет, а жизнь куда дольше, чем у них есть планов.

Похоже, хвостатый что-то понял и нырнул за спины полицейских. А они шли спокойно и запоминали каждое лицо. Пухлая девица с красивыми волосами и отвратительным взглядом, рядом с ней какой-то высокий недовольный мужчина в возрасте, они прислушались:

«…Ты обычную работу умудрилась превратить в сраный сериал, как тебе это