Коктейльный час был резко прерван, и оставшиеся люди получили приказ приступить к тяжелой разгрузке машины. После полудня появились первые быки и немногочисленные местные жители, решившие трудом расплатиться за обещанную еду. Животные с грузом только стали скрываться в чаще, как с тропы прибежали посыльные и предупредили, что неподалеку замечен большой отряд японцев. Дюбос, не колеблясь, приказал подрывнику заминировать грузовик вместе с оставшейся в кузове взрывчаткой. Они с Карлайлом решили, что обломки машины заблокируют дорогу, это даст им фору во времени. Партизаны сняли с грузовика маскировку, чтобы его заметили японцы, и, отступив за деревья, ждали.

Передовая группа появилась на мотоциклах и, увидев грузовик, пришла в волнение. За ними ехали три машины с солдатами. Японцы выпрыгнули из кузовов на землю и пригибались к земле, опасаясь новой засады. Враг никак себя не проявлял, и они, вздохнув свободнее, осторожно приблизились к грузовику. Окружили, что-то оживленно лопотали. Когда к машине шагнул офицер, лежавший за сотню футов подрывник потянул шнур. Взрыв превзошел все ожидания, и тела еще долго мелькали в воздухе.

Полюбовавшись картиной и посмеявшись увиденному, Дюбос со своими людьми вернулся на тропу. Теперь каждый тащил столько трофеев, сколько мог унести, и группа пошла на подъем. Пит и Клэй устали до полного изнеможения, но продолжали карабкаться. Им приходилось испытывать и не такое, и они знали, что способны переносить трудности.

С наступлением темноты отряд добрался до первого аванпоста. Посыльные доложили лорду Грейнджеру о состоявшемся бое, и он выслал людей на помощь Дюбосу. И тот, обрадовавшись, объявил привал. Подоспели другие посыльные и сообщили, что за ними никто не гонится.

Бойцы досыта наелись и позволили себе еще по глотку саке. Пит с Клэем нашли себе место на земляном полу хижины и, переживая события дня, еще долго шептались. А затем заснули.

Два дня они карабкались по склону, часто останавливаясь, чтобы отдохнуть и поесть. Дважды пришлось сворачивать с пути – посыльные предупредили, что разгневанный и бросивший на их поимку большие силы враг близко. В небе, словно злые осы, барражировали «Зеро», бросались на каждое движение, но ничего не замечали. Партизаны прятались в оврагах и пещерах.

Когда они наконец добрались до дома, лорд Грейнджер встретил их с улыбкой и каждого обнял.

– Отличная работа, ребята! Просто прекрасная. Если не считать натертых ног и ноющих мышц, никто не ранен.

Они отдыхали четыре дня, пока им опять не наскучило безделье.

Сезон дождей наступает в погодной круговерти, когда над северными Филиппинами начинают бушевать тайфуны. На горы проливаются потоки дождя, ветер срывает крыши с бамбуковых хижин. В разгар стихий люди прячутся в пещерах и не выходят наружу по два дня. Тропы превращаются в топь, многие становятся непроходимыми.

Однако война продолжалась, и у японцев не было выбора, как перебрасывать подкрепление и боеприпасы. Их колонны нередко застревали в глубокой грязи и подолгу не могли продвинуться дальше. Они становились легкой добычей партизан, которые перемещались пешком – хотя не очень быстро, но не стояли на месте. Грейнджер не давал своим отрядам расслабляться – жестоко жалил врага и немедленно скрывался в джунглях. Но за его наскоки платили гражданские.

Питу дали в подчинение взвод – двадцать человек, в том числе Клэя и Камачо, и присвоили звание майора сил сопротивления Западного Лусона. Это звание не признавалось регулярной армией, но регулярная армия с Макартуром бежала в Австралию. Лорд Грейнджер распоряжался своим войском, как хотел, и по своему усмотрению присваивал бойцам звания.

После успешного рейда на колонну майор Бэннинг отходил к лагерю и, минуя деревню, почувствовал запах дыма. Отряд свернул к деревне и увидел страшную картину: японцы, устроив набег, сожгли все хижины. В страхе бегали плачущие дети, на центральной площади лежало с дюжину мертвых мужчин со связанными за спинами руками. Истерзанные тела в крови, отрубленные головы выложены поодаль в ровный ряд.

Из леса выскочил рыдающий подросток и бросился к отряду. Камачо заговорил с ним на местном диалекте. Парень грозил партизанам кулаками.

– Он обвиняет нас, что это мы привели японцев, – перевел Камачо и продолжал говорить с неутешным подростком. – Говорит, японцы явились сюда несколько часов назад и заявили, что жители деревни помогают американцам. Спрашивали, где американцы прячутся, и, поскольку мы не знали и не могли ответить, устроили вот это. Убили его мать и отца, увели сестру и еще несколько молодых женщин. Их сначала изнасилуют, а затем тоже убьют.

Пит и его люди молчали – слушали и смотрели на побоище.

– Его брат побежал к японцам сказать, что вы здесь, – продолжил Камачо. – Вы во всем виноваты. Это вина американцев.

– Переведи ему, – попросил Пит, – что мы воюем с японцами и точно так же их ненавидим. Мы на стороне филиппинцев.

Камачо начал переводить, но парень ничего не хотел слушать, лишь грозил кулаками Питу. Затем вырвался и, подбежав к мертвецам, показал пальцем.

– Это его отец, – объяснил Камачо. – Их заставили смотреть, как жителям рубят головы, пригрозив, что прикончат всех, если не узнают, где американцы.

Парень бросился в лес и исчез. Дети прижимались к телам матерей. Хижины продолжали гореть. Партизаны хотели как-то помочь несчастным, но положение было слишком опасным.

– Надо выбираться отсюда, – сказал Пит, и отряд, топая по грязи, поспешил прочь.

Они шли до темноты. Начался сильный дождь, партизаны разбили лагерь и натянули навесы. Но ливень не утихал, и заснуть не удавалось.

Пита мучили кошмары увиденной жуткой бойни.

Вернувшись на базу, он доложил лорду Грейнджеру о выполнении задания и рассказал о нападении японцев на деревню. Командующий никак не проявил своих чувств, но понимал, что майор Бэннинг в замешательстве, и приказал несколько дней отдохнуть.

У костра Пит и Клэй поведали другим американцам, что` им пришлось пережить. Но выяснилось, что каждому пришлось пережить нечто подобное, и их больше не впечатляли такие рассказы. Враг проявлял безграничную жестокость, и партизаны клялись бить его еще упорнее.

Хлопок рос и в отсутствии Пита, и в середине сентября началась уборка. Погода благоприятствовала, цены на мемфисской бирже держались на хорошем уровне, полевые рабочие трудились от зари до зари, Бафорд привлек еще сторонних и умудрялся удерживать их на ферме. Страда вернула живущих под темными тучами войны людей к их нормальному образу жизни. Все знали, кого скоро призовут и кто уже сражается. Пит Бэннинг стал первой жертвой из округа Форд, но после него погибали и другие.

За четыре месяца вдовства Лизе кое-как удалось наладить видимость повседневной жизни. Отправив детей в школу, она пила кофе с Ниневой, которая постепенно стала ее доверенным лицом и наперстницей, проводила время с Эймосом и Юпом в огороде, каждое утро обсуждала с Бафордом перспективы на урожай и старалась не появляться в городе. Лиза быстро уставала от бесконечных вопросов, как у нее дела, как она держится, как переносят безотцовщину дети. Если все-таки надо было ехать, приходилось терпеть объятия и слезы людей, которых она едва знала. Ради детей Лиза водила семью на воскресные службы в церковь, но всем троим претил этот еженедельный ритуал. Чтобы не слушать вечные соболезнования, они вместо церкви иногда навещали Флорри и завтракали в патио. Никто не осуждал их за эти «церковные прогулы».