Выстрел раздался где-то невообразимо далеко, в другой галактике, и не имел никакого значения, непонятный и никому не интересный звук…

Однако как пуля ударила в шкуру Нага, я разглядел прекрасно.

Шестой? – подумала какая-то далекая и чужая часть моего сознания, но я ничего не понял: какой шестой? шестой кто?

Танец сбился с ритма – и тут надломилось вызванное им наваждение. Крохотный уютный мирок пошел трещинами и рассыпался.

Все завертелось и замелькало.

* * *

Хвост Нага, словно чудовищная плеть, хлещет по Бурбону.

Зверолов отлетает в сторону. Его «хеклер-кох» – в другую.

Я рву «стечкин» из кобуры.

Громадная туша, похожая на взбесившуюся резиновую колонну, атакует следующего противника. Это парень с помповушкой. Выстрелить он не успевает.

Дракула наклоняется. В ступне он и впрямь принес гранату. Сейчас хватает ее. И не видит, как вскидывает ствол зверолов, стоящий за его спиной.

«Стечкин» грохочет очередью. Не понимаю, когда успел перевести его на автоматический огонь.

Пистолет прыгает и дергается в руке. Часть очереди уходит «в молоко». Но пара пуль зацепляет того зверолова, что норовил нашпиговать свинцом Дракулу. Его намерения резко меняются: вцепившись двумя руками в живот, падает на колени. Потом валится на бок. Отвоевался.

У другого – того, что с помповушкой, – видна только голова. Все остальное скрыто кольцами Нага. Рот «шестерки» широко распахнут. Но крика не слышно. Зато хорошо слышен громкий треск костей. Из распахнутого рта хлещет струя неправдоподобно алой крови.

Мне некогда наблюдать за агонией… Еще один противник – лицо его мне знакомо, но имя в памяти не всплыло, – оказался тертым калачом. Укрылся за гранитной тумбой парапета, два моих выстрела лишь выбили из нее каменную крошку…

Соображаю, что не знаю, сколько патронов осталось в АПС. Один? Два? Три? Зря шарахнул очередью, не считая выстрелы…

Над тумбой показывается камуфляжная кепка расцветки «цифра». Сначала игнорирую дешевый трюк, не мальчик, чтобы купиться на такое… Но тут же решаю, что можно сыграть в свою игру: дырявлю выстрелом кепку-приманку и тут же с растерянным лицом начинаю ощупывать карманы якобы в поисках запасного магазина…

Дурачок радостно высовывается, готовый насверлить во мне дырок. Я тоже наготове – и стреляю ему в голову. Вернее, пытаюсь выстрелить…

«Стечкин» молчит, патрон и вправду оказался последним. Вот жопа…

Но мой оппонент тем не менее играет отведенную ему роль. Валится навзничь, плеснув кровью из головы.

Отец? Его «бельгийка»?

Некогда разбираться, чья помощь прилетела так вовремя. Доставая запасной магазин, ищу взглядом еще одного. Он – молодой, мне незнакомый, из новеньких – по приказу Бурбона подходил с охапкой каких-то аксессуаров для стреноживания мутантов, а сейчас я его не вижу…

Зато вижу, как Бурбон оклемался и уже подбирается к своему «хеклер-коху». Вижу Дракулу, широко размахивающегося. Воплю: «Не-е-е-ет!!!», но вопль запаздывает, граната вылетает из когтистой лапы, и сейчас здесь станет очень неуютно из-за буравящих воздух осколков…

Падаю, вжимаюсь в землю.

РГО летит медленно, словно протискиваясь сквозь вязкую жидкость, – бильярдный шарик защитного цвета с белой нашлепкой взрывателя. И столь же медленно вращается в полете… С хрустом вламывается в затылок Бурбона, тот валится как подкошенный. Взрыва нет. Дракула совершил типичную ошибку новобранца, позабывшего в первом бою все, что изучил на учениях… Не выдернул предохранительную чеку. Три наряда вне очереди!

Вскакиваю. Пятый, где пятый?

Откуда-то появляется Тигренок. Морда окровавлена, лапы тоже, и на всей шкуре красные пятна… Но движется стремительно, похоже, не ранена. Разобралась на свой манер с пятым?

Не угадал…

«Шестерка» номер пять обнаруживается на ковчеге.

Облапил Зайку-Муру, тычет в нее «скорпионом», выдвигает какие-то условия и для начала требует, чтобы мы побросали оружие…

Глупый… С Мурой так можно обходиться, лишь упаковавшись в диэлектрический защитный костюм, выдерживающий нехилое напряжение.

Он затыкается на полуслове. Начинает дергаться, волосы встают дыбом, торчат во все стороны, потрескивают, и между ними проскакивают голубые искры. Лицо изломано беззвучным криком и побагровело так, что кажется: кожа сейчас лопнет под напором крови, как перезревший томат. Потом краснота превращается в черноту.

Со «скорпионом» тоже случается нехорошее: заряды в его пульках-стрелках невелики, но взрываются все разом, и пистолет-пулемет превращается в бесполезный металлолом…

Экзекуция длится секунд пять или шесть. Потом завершается, и жертва ходячего электростула исчезает из вида, оплыв на дно ковчега. Мура улыбается чуть виновато и разводит руками…

В воздухе стоит мерзкий коктейль из запахов паленого волоса и подгоревшего мяса.

* * *

– Тигренок учуяла шестого, – говорит отец с легкими нотками оправдания. – И я подумал, что с теми вы сами справитесь, если я огнем издалека помогу… А шестого надо сразу брать, пока дел не натворил со своей снайперкой…

– И что же не взяли? – скептически спрашиваю я. – Дали выстрелить? Он ведь мог наповал Нага уложить… Или меня. Или кого-то еще.

Человек-змея легко отделался. Сквозная рана не зацепила позвонки, а никаких жизненно важных органов в хвосте Нага нет. С его способностью к регенерации – пустяк, царапина, лишь разозлившая.

– Оплошали… – сокрушенно признает отец. – Тигренку, видишь ли, перед схваткой помедитировать непременно потребовалось. Уперлась, и ни в какую не сдвинуть – надо, и все тут… Ладно хоть медитировала тут, неподалеку.

Он кивает на кирпичную коробку трансформаторной будки.

– Понятно, – говорю я. – Знаком с ее медитациями, сталкивался…

Мы идем осмотреть позицию шестого зверолова.

Он устроился на заброшенной АЗС, оттуда наш бивак как на ладони. Стрелок лежит как лежал – ноги расставлены, снайперка на сошках выставлена в амбразуру между двумя бензозаправочными колонками, которые никогда уже не напоят жаждущих чистокровных лошадок девяносто пятым или девяносто восьмым… И плебейских кляч девяносто вторым – не напоят.

Вместо бензина все вокруг забрызгано кровью. Там, где шея мертвеца переходит в спину, не хватает изрядного куска камуфляжной ткани… Но он-то, скомканный и окровавленный, валяется неподалеку.

А вот изрядный кусок плоти, выхваченный там же, нигде поблизости не валяется… И у меня возникает неприятное подозрение…

Отец хозяйственно прибирает снайперку – она действительно хороша и лишней на борту «Ноя» не будет. Крупнокалиберная, но не из тех АСВК, что имелись в небольшом числе у охраны Вивария: таскать по Зоне дурынду, весящую почти полтора десятка килограммов, не больно-то сподручно.