– Постараемся держаться лидеров, но без фанатизма. Обороты больше половины жёлтой зоны не поднимаем, – принял я половинчатое решение, решив сначала немного осмотреться.

Наверняка у опытных команд продуманы более изощрённые планы. Кто-то рассчитывает на мощный финишный рывок, надеясь до последнего держаться в основной группе. У других ставка сделана на более надёжные двигатели, с помощью которых они попытаются оторваться на сложном участке, скорее всего – на дальнем прогоне с сильным встречным ветром. Не последнее место займёт и мастерство штурманов, которые выберут лучшие горизонты и смогут «поймать ветер» заняв единственно верный высотный эшелон.

А наша тактика – создание интриги и неожиданные атаки. Мы попытаемся своими действиями сорвать особо изощрённые игры, прекрасно понимая, что в них нам не светит.

Старт!

Сигнальная ракета ещё не успела ещё подняться в небо и рассыпаться там огненными брызгами, как мы, отстрелив расчалки, начали резко набирать высоту. Гравикомпенсаторы у нас мощные и запаса энергии в накопителях достаточно. Впрочем, в своём манёвре мы оказались не одиноки. Ещё пара дирижаблей так же резво потянула вверх, пожертвовав частью балласта.

Удобная позиция. Ты видишь всех, а они тебя нет. Из гондолы можно смотреть только в стороны и вниз. Так что пока мы выходим на курс и продолжаем набирать высоту, поглядывая на удаляющееся поле и уменьшающиеся на нём фигурки людей.

На старте все дирижабли стоят носом к ветру. Иначе их не закрепить на мачтах, да и шанс возникновения аварий будет высок. Не имея хода, дирижабли, в большинстве своём, плохо маневрируют. Мощные маневровые двигатели есть не у всех, а рули без скорости почти бесполезны.

К счастью, все пилоты оказались достаточно опытны, и смогли стартовать без столкновений. Нам сверху отлично видно, как красиво группа дирижаблей разворачивается расходящимся веером, вставая на курс.

Наконец-то проявили себя самые нетерпеливые. За парой дирижаблей потянулись густые полосы потемневшего выхлопа. Пилоты решили использовать форсаж, чтобы активней подстегнуть начало разгона и вырваться на первые позиции.

– Вижу форсаж у двоих, троих, ещё двое добавилось, – начал дублировать Степан картинку внизу, рассматривая наших соперников в бинокль, – Ещё. Уже девятеро вовсю дымят. Хотя, стоп. Дымить-то они дымят, а разгон только четверо ускорили.

– Как так? – удивилась Дарья, в свою очередь приникая к иллюминатору, – А ведь точно. След за ними идёт, а от группы, кроме четверых, остальные не сильно далеко ушли.

– Иван Силыч мне как-то рассказывал, что если в двигатель вспрыснуть немного масла, то выхлоп будет, как от форсажа, – к месту вспомнил Степан.

– На публику работают? – предположил Усольцев, не отрывая глаз от приборов.

– Вряд ли, – затряс головой Степан, не поверив в желание пилотов удивить зрителей, – Скорее всего ветераны сговорились и новичков проверяли. Форсаж – это режим чрезвычайный. Больше, чем на пять минут его не включишь. Пару-тройку раз форсаж задействовал, и снимай двигатель на проверку. Так что провоцировали они новичков, чтобы на финише преимущество заиметь.

– Зря старались, раз ничего не вышло, – оторвался от приборов техномаг и размял захрустевшие кисти рук. Тоже волнуется, раз с такой силой за край панели уцепился, что руки затекли.

– Почему не вышло, по-моему вполне неплохо они сработали. Во-первых, мы точно не знаем, сколько действительно подставных в передней четвёрке, а во-вторых сзади, метров на триста ниже нас, «Бесстрашный» идёт. Он ещё недавно прилично дымил, – не согласился Степан, поочерёдно обходящий иллюминаторы с биноклем в руках.

Дарья, вскинувшаяся было на слова о появлении «Бесстрашного», не сразу сообразила в связи с чем он упомянут, и лишь потом тихонько прыснула в кулачок.

Какое-то время летим молча. Все занялись своими делами.

Мы идём метров на четыреста выше первой четвёрки, которая прилично разогналась. Отстаём от них примерно на полтора километра. Немного ниже нас, с отставанием на полкилометра летит «Бесстрашный», а километрах в трёх за нами виден «Айвенго». Остальная группа виднеется далеко вдали мелкими точками. Значит до них километров десять. Я с нетерпением поглядываю на часы. Сам себе строго-настрого запретил дёргаться раньше. Вот пройдёт час… А стрелки часов словно умерли. Ну, наконец-то дождался…

– Дарья, можешь поточнее сказать, сколько мы пролетели, – спрашиваю я княжну, которая вздрагивает от неожиданности. Это я сам виноват. После продолжительного молчания мой вопрос прозвучал чересчур громко, а звукоизоляция салона у нас хорошая. Шёпотом можно говорить и шум двигателей не помешает.

– Могу сказать очень точно, – отвечает княжна, забавно сморщив носик, – Внизу Рогачёво-Никольский храм. А чуть дальше усадьба моей тётушки.

– Штурман, сколько километров мы пролетели? – переспрашиваю я, тщательно выговаривая каждое слово. Дарья краснеет и хватается за линейку.

– Сто двадцать один, – выдаёт она ответ спустя несколько секунд.

– Ага. Минут пять на разворот, столько же на разгон… Километров под сто тридцать идём, – подвожу я итог своим расчётам, сверяя его с часами, – Правда, это с учётом того, что у нас ветер в ж… э-э… в корму. Километров двенадцать-пятнадцать добавляет. У кого какие идеи есть, как нам подопнуть эту четвёрку? – я машу рукой вперёд, обозначая нынешних лидеров гонки.

– Можно сменить эшелон, уйдя вниз, и когда они нас заметят, то начать поддавливать, – предложил Усольцев.

– А зачем спускаться нам, если они видят «Бесстрашного»? Надо просто добавить скорость и тянуть его за собой, а они пусть думают, что это «Бесстрашный» их догоняет, – прищурилась княжна, умудрившаяся даже в небо привнести дух небольших женских хитростей.

– Думаешь, на «Бесстрашном» пойдут за нами? – простодушно поинтересовался Степан, почёсывая затылок.

– Попробовать-то никто же не мешает, – ответила Дарья, даже не поворачиваясь к нему. Ага, эта пара затеяла игру между собой. Дарья отчётливо дала понять, что в простодушие Степаши она ни разу не поверила и ответила так, чтобы выбор остался за мной.

– Раз других предложений нет, то пробуем сделать вид, что желаем оторваться от «Бесстрашного», – чуть выделил я голосом слова про отсутствие других предложений, – Надеюсь, что основная группа наши манёвры не скоро заметит.

– А что им замечать, если у кого-то из «разгонщиков» постоянно рация работает, – буркнул Степан, сообразивший, что их игра не осталась незамеченной, – Только там на татарском говорят, а я в нём ни бум-бум.

Молодцы ветераны, что сказать. Идею с радистами, разговаривающими на незнакомом языке, я оценил по достоинству. Запомню.

– Ладно. Поехали потихоньку. Докладывайте обстановку сзади, за передними сам присмотрю, – скомандовал я, добавляя мощность на магические контуры. Бензиновые двигатели пока решил не трогать, молотят себе, и пусть молотят. Не исключено, что основная интрига регаты у нас как раз и развернётся из-за увеличенных расходов топлива и перегревшихся двигателей.