Вернувшись на место, я не обнаружил впереди огней.

– Игорь, где «Айвенго»? – со злостью посмотрел я на техномага. На несколько минут стоило отойти, и вот на тебе. Ведущего потеряли.

– Кислородом подыши, – спокойно посоветовал Усольцев, взглянув на мой всклокоченный вид.

Первым желанием у меня было за шкирку вытащить из кресла обнаглевшего растяпу, но тут в голову стукнуло, что про кислород он не случайно сказал. Рассказывали же нам в Академии про первые признаки «горняшки». От недостатка кислорода теряются не только зрение и слух. На человека наваливается усталость и он становится агрессивным.

После десятка глубоких вздохов-выдохов, сделанных в кислородной маске, ко мне пришло тепло и спокойствие, а открыв глаза я увидел впереди огни «Айвенго». Вовремя Степан подсуетился, вытащив из рундука баллоны с кислородом. Я бережно закрыл кран на редукторе. Баллоны у нас невелики. Постоянно дышать не получится. Теперь бортовые огни «Айвенго» для меня не только маяк в ночи, но и индикатор моего состояния. Как только огни начнут пропадать, так сразу надо хватать маску и начинать дышать.

Летим на четырёх с половиной тысячах метров. По крайней мере так показывают приборы. Почему такая высота – не знаю. Мы просто следуем за «Айвенго».

Горячий чай, шоколад. Первым симптомом кислородного голодания себя проявляет холод. Он внезапно охватывает тебя и идёт изнутри. Горячий чай спасает, но ненадолго. Гораздо больше пользы от нескольких глотков кислорода. Летим, время от времени вентилируя лёгкие. Все размышления о тактике и прочих мелочах уходят куда-то вдаль. За иллюминаторами темнота и звёзды. Монотонно гудят двигатели, еле слышные в салоне. Голова тяжелеет, глаза закрываются. Хочется спать. В какой-то момент меня настигает безразличие и чувство успокоенности. «Горняшка» подкралась ко мне с другой стороны, создав ощущение сильного опьянения. Осознав это, подхватываю маску и снова жадно дышу.

Оглядываюсь. Степан спит в кресле. Голова неестественно вывернута и ему наверняка неудобно. Встаю, и на заплетающихся ногах бреду к нему. Поднимаю кислородную маску с его колен и подношу ему к лицу, открывая кран. Вроде ожил. Прижал к лицу маску рукой и заморгал.

Смотрю на княжну. Из-под пледа выглядывает бледное лицо с заострившимися скулами. Маска, кислород. Начала розоветь, только губы всё ещё серо-синие, словно из балтийской воды вылеплены. В её баллоне кислород ещё есть и я расходую его не жалея. Второй раз в этой гонке я на высоту точно не полезу. Баллоны с кислородом у нас закончились, а без них мы с высотой не справимся. Меня даже не смерть страшит, а её серая безысходность.

– Вниз пошли, – хрипит Усольцев, кивая на идущий впереди дирижабль.

«Айвенго», словно спасаясь от первых лучей только что появившегося краешка Солнца, начинает снижение.

– Буди Степана. Начинайте воздух закачивать, – командую я, перехватывая управление.

Сосредоточившись на управлении, всё-таки фиксирую звук включившихся насосов. Пошла закачка. Теперь надо крайне осторожно работать с гравиками, иначе рискуем резко провалиться вниз.

– Ты как? – Дашка, тихонько подкравшись, заставляет меня вздрогнуть.

Я чересчур увлёкся управлением, на какое-то время слившись с дирижаблем в одно целое и потеряв связь с действительностью. Как-то раз, во время вечерних посиделок, Киякин рассказывал мне про такое чувство. Каюсь, я тогда ему не поверил, списав это на очередные пилотские байки, а теперь и сам его прочувствовал, отзываясь лёгкими движениями пальцев на малейшие изменения дирижабля в полёте.

– Терпимо, – отозвался я, с благодарностью принимая появившуюся передо мной кружку с кофе. Ничего так, я увлёкся. Дарья успела помыться сбегать и кофе приготовила, а я и не услышал.

– До Белгорода минут пятнадцать. Ветра нет. В километре впереди нас «Айвенго», за нами, километрах в трёх-четырёх «Бесстрашный», – доложила Дашка обстановку за бортом, присаживаясь на пустующее место второго пилота.

– Как нет ветра? – удивился я, вспоминая выданные нам карты.

– Ты что, ни разу рассвет на озере не встречал? Даже если ночью и был ветер, он к рассвету обычно стихает, и озеро, как зеркало становится. И только потом, после восхода солнца, он снова начинает дуть, понемногу разгоняясь, – поделилась со мной княжна своими натуралистическими знаниями природы.

А ведь точно. Сам сколько раз удивлялся на рыбалке, что перед восходом ветер стих и поплавки замерли, чутко реагируя на малейшее движение.

– Значит нет ветра, – ещё раз уточнил я, вглядываясь в проплывающие под нами деревья. А его и действительно нет. Даже у берёз, с их тонкими свисающими ветвями, никакого шевеления не наблюдается. Не поленился, в бинокль рассмотрел. Высота у нас тысяча сто. Всё, как на ладони, – Степана позови, и скажи ему, что мне нужен точный остаток топлива.

– Только не говори мне, что ты не собираешься заправляться в Белгороде, – что-то сообразив, Дарья несколько раз тыкнула в меня пальцем, словно собираясь им воткнуть в меня эти слова.

– Какая же ты у меня умная! – почти искренне восхитился я, на пару секунд отвлекаясь от управления, чтобы в удивлении помотать головой.

– Ты опять! – княжна всплеснула руками и даже ногой притопнула, – Ты научился очень ловко соглашаться со мной. Каждый раз, когда ты это делаешь, у меня возникает ещё больше вопросов, и я почему-то начинаю чувствовать себя дурой.

– Штурман. К Степану. Бегом, – включил я «капитана», продолжая снижаться.

Бегом Дарья, естественно, не кинулась, но прошла так… Короче, хорошо прошла. Знала, зараза, что я вслед ей посмотрю, хотя бы в зеркало, позволяющее пилоту осматривать салон. Я тоже знал, что мне надо посмотреть ей вслед. Научен горьким опытом. Помню, как-то раз я проигнорировал своих горничных, примерно в такой же ситуации, так на следующее утро вместо чая получил не пойми что. Поэтому смотрю, раз мне так положено, и не скрываю, что мне это нравится. Опять же реагирую, соответственно полу и возрасту.

– При такой же скорости топлива часа на два хватит, – подходит ко мне Степан, а следом за ним и Усольцев.

– А поточнее? До следующего места заправки у нас километров двести пятьдесят-двести семьдесят и есть шанс первый час полёта проскочить без ветра. Километров пятнадцать форы можем выиграть и от лидеров оторваться. С навигацией вы тут без проблем справитесь. Привяжемся к железной дороге и над ней пойдём, – я коротко проинформировал экипаж о возникшей идее. Использовать короткое утреннее затишье, когда можно не бороться с боковым-встречным ветром, который будет задувать нам в левую скулу – вроде не самая плохая идея.

– И что ты переживаешь? Если бензин кончится, мы и на магии дотянем, – кривит Степан губы, чувствуя мою неуверенность.

– Я бы не стал на это сильно рассчитывать, – вмешивается техномаг, – Высотный полёт нам дорого обошёлся. Впереди почти половина пути, к тому же под встречный ветер, а у нас меньше половины Силы в накопителях осталось. Что-то мне подсказывает, что на одних бензиновых двигателях мы не соперники не только лидерам, но и большей части остальных дирижаблей. Наверняка почти все на лицензионных «Майбахах» идут и чём-то подобном, и только мы на «ярославцах», достаточно простых и не очень сильных.