– Это ужасно, Лео.

Никак не могла поверить, что это правда.

– Илверт отправил меня с глаз долой. – Муж сел на диван и безжизненно уставился в стену. – Кто я теперь, Эмми? Маг без магии? Целители сказали, если я перестану использовать силу, проживу еще лет десять. А если нет…

Если нет? Полгода. Или год. Я уже видела – осторожно коснулась магией его полей силы, и там было все будто выжжено.

– Почему? – только и спросила его.

– Говорят, из-за войны. Надорвался, не рассчитал мощи. Я так боюсь, Эмми.

Я села рядом и обняла его. Что еще могла сделать? Даже магия исцеления здесь бессильна. Только беречься, отказаться от привычного образа жизни. Другого способа нет.

– Все наладится, – пообещала ему, но мы оба знали, что это ложь.

– Я знаю, что обидел тебя, Эмми. – Лео сжал мои ладони и покрывал их поцелуями. – Только, пожалуйста, не оставляй меня! Я не справлюсь один. И не говори матери, богами прошу.

– Не скажу.

Так и сидела рядом, думая, что делать. И не находила ответа. Оставить Лео? Он бросится меня возвращать, истратит последние силы и умрет. Остаться? Сойду с ума, потому что без Эри не могу жить. А времени на решение оставалось все меньше. И как распутать этот узел, никто не мог подсказать.

Эрвинг

Я сходил с ума. Иначе это нельзя было назвать. С того самого момента, как узнал о возвращении Эйша, все время представлял себе Эмми в его объятиях и понимал, что еще немного – и наплюю на любые магические печати, лишь бы избавиться от него. Даже если заплачу за это жизнью. С другой стороны, две недели. Выдержать этот срок – и можно будет разговаривать с Эйшем на моих условиях. Хотелось видеть Эмми, а она все не приходила. Я не спал ночами, бродил из угла в угол, пока Лайза не сказала, что госпожа захворала. Захворала? Но никто не мог сказать, насколько все серьезно. А я в ту же ночь понял, что не выдержу. Все мое терпение и самообладание летело к демонам под хвост. Накажут? Ну и пусть. В фантазии Эйшей я давно не сомневался. Поэтому дождался, пока замок уснет, и пошел к черному ходу.

Дверь была не заперта. Приоткрыл ее, прислушался – ничего. Тогда поспешил по ступенькам вверх. Притаился, пока мимо прошли две служанки, и свернул к комнатам Эмми. Я понимал, что Леонард может быть у нее. Где-то даже втайне надеялся, что так и будет, а мне хватит сил пойти против печати, но судьба повернулась ко мне лицом. Эмми сидела в гостиной с книгой в руках. Обернулась на звук открывшейся двери, а я едва сдержал рык. На ее скуле виднелся тусклый синяк. Раз она, целительница, магией не смогла его свести за эти дни, какой же силы был удар?

– Эри? – Она кинулась ко мне. – Ты что здесь делаешь?

– Мне сказали, что ты больна, – ответил я глухо. – Вижу, что не солгали. Думаю, не стоит спрашивать, кто это сделал?

Легонько коснулся пальцами пострадавшей щеки. Тварь! Эта тварь мне за все ответит.

– Это было недоразумение. – Эмми пыталась меня успокоить.

– Недоразумение? Не лги себе!

– Эри, пожалуйста.

С силой сжала мои руки, прижалась всем телом. Я обнял ее и затих. Это сейчас ничего не смогу сделать. Но как только будет обрезан поводок, привязавший меня к проклятому семейству, кому-то не поздоровится.

– Ты из-за этого не приходила? – спросил я.

– Да.

Эмми отстранилась, отошла, близкая – и одновременно чужая.

– Послушай, родной, я хотела сказать тебе кое-что.

Она задумчиво замерла, глядя на меня. А я, кажется, уже понял что.

– Слушаю тебя.

– Эрвинг, ты знаешь, что я тебя люблю, но…

– Ты останешься с ним?

Эмми кивнула. Я почувствовал, как сердце пронзило такой болью, что стало тяжело дышать.

– Значит, не любишь.

– Эри, иногда обстоятельства сильнее нас. Просто поверь, больше всего на свете я хотела бы быть с тобой, но не могу.

– Я понял. Пока он жив…

– Да нет же! – Эмми бросилась ко мне. – Пожалуйста, если ты тронешь Лео, я не смогу этого простить!

– Конечно, ты ведь прощаешь лишь ему. Интересно, если это он меня убьет, ты его простишь?

– Эри!

Эмми обняла меня. Я чувствовал, как она дрожит. Каждой клеточкой тела чувствовал. Хотел успокоить, но не находил в себе сил и только растерянно прижимал к себе. Затем осторожно поцеловал. Мне тяжело было понять, почему она так поступает, но я старался.

– Я люблю тебя, – шептала Эмми. – Если бы ты только знал, как люблю!

– Тогда почему?

Она молчала. Только целовала в ответ – сквозь слезы. Гладила по плечам, по груди, будто старалась забраться под кожу. Эта ночь – наша. Никто ее не отнимет! Даже если сейчас на пороге появится Леонард Эйш. Поцелуи становились все жарче. Мы оба забыли, о чем вообще говорили. Я очень старался забыть – и испить до капли ту страсть, которую мне дарила Амелинда. Но на губах все равно была горечь. И эта горечь отравляла все вокруг. А мое имя слетало с любимых губ снова и снова. До исступления, до безумия.

– Люблю тебя, – шептал в ответ. – Больше жизни.

А затем долго лежал рядом, вглядывался в лицо Эмми. Она смотрела на меня так, будто прощалась уже сейчас.

– Эти дни нам не стоит видеться, Эри, – сказала она тихо. – Чтобы никто ничего не заподозрил и тебе не помешал.

Думает о ком угодно, только не о себе.

– Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти, – ответил я. – И говорю не о встречах, а об отъезде. Ты нужна мне, Эмми.

– Здесь я тоже… нужна.

Я не понимал ее. Только одевался, как в бреду, стараясь ничего не забыть. И так же быстро ушел, не поцеловав на прощанье. Она права. Нам лучше не видеться, иначе моей решимости может не хватить. Украду, увезу силой! Куда угодно, на край света, лишь бы подальше отсюда. И тут же приходило понимание, что Эмми тогда проклянет меня. Она имеет право решить сама. Только зачем говорить, что любит, если остается с другим мужчиной?

Дни тянулись мучительно медленно. Будто кто-то специально нанизывал их на нитку один за другим и растягивал, растягивал. Я не видел Эмми, но думал о ней без конца. А еще о том, что приближается назначенная дата. Оставалось всего пять дней. Леонард Эйш, к счастью, забыл о моем существовании и занимался своими делами. Зато не забыла его матушка, по-прежнему требуя от Шиана нагружать меня работой. А мне было только в радость, потому что потом я падал и засыпал мертвым сном, забыв обо всем на свете. Просыпался – и пытка начиналась снова.

Лайза уже намекала хозяйке, что пора выбраться в город. А я настойчиво намекал ей, что мне необходимо составить ей компанию. Подозревал, решающее слово сказала Амелинда, но мне все-таки разрешили поехать. Но, как известно, в жизни часто все зависит от случая. Каких-то три дня оставалось до вожделенной свободы. Всего лишь три. Рабочий день был в самом разгаре, но так уж получилось, что во дворе я остался один. Колол дрова, переносил их в сарай, пока остальные разбрелись по своим делам. В замке снова были гости, и работы хватало для всех.