— У него гнилое нутро. Не могу поверить, что ты все еще не видишь…

— Он отличный человек, просто ему нужно помочь. Знаешь, я правда надеюсь, что ты разберешься с колитом, или что там еще делает тебя такой стервозной весь этот год. Я никогда не был примерным мужем, но раньше тебя это не беспокоило. У тебя было чувство юмора высшей пробы.

Я направила на него нож.

— Если я еще раз услышу фразу «высшей пробы» — я вырежу тебе язык.

В декабре мы рассчитали Лиллиан и других слуг и отплыли на «Конте Бьянкамано». Покидая Европу, я испытывала облегчение и разочарование одновременно. Облегчение, потому что Скотт наконец-то будет вдалеке от своих товарищей по развлечениям. Но меня снова вырывали из круга людей и мест, которые позволяли нащупать почву под ногами. Вечер в салоне Натали Барни, день в галереях Сен-Жермен, другой день — в Лувре, импровизированное балетное соло под аккомпанемент дружественного оркестра — все это наполняло мою жизнь смыслом и приносило удовольствие. Мы еще не знали, где осядем, но точно где-то в глубинке. И что я буду там делать?

В первый вечер на борту корабля я стояла у перил, наблюдая, как солнце растворяется в море, и гадала, почему у нас не мог быть один из тех браков, где муж живет своей жизнью — если не самой благочестивой, то хотя бы отдельной, а жена своей. Раньше я была средоточием его жизни, а теперь — словно каким-то дополнением. И я готова была с этим смириться — мне больше не хотелось, чтобы жизнь Скотта вращалась вокруг меня. Но если наша семья для него больше не смысл жизни, мне нужно, чтобы и меня оставили в покое. А еще лучше — оставили в Париже. Для этого необходимы собственные деньги, больше денег, чем могли дать мои родственники, даже если бы я попросила. А просить я не собиралась.

— Зельда!

Я обернулась и увидела, что ко мне приближается Ладлоу Фаулер.

— Какой чудесный сюрприз! — воскликнул он. Видимо, я все еще хмурилась, потому что он добавил: — Или я один считаю его чудесным?

Я обняла его.

— Я так плохо выгляжу?

— Ты изумительна, как всегда, но явно не светишься от счастья — даже при виде меня.

— Нет, я правда безумно рада тебя видеть. Где твоя новая невеста?

— Элси в каюте. Еще не привыкла к морю, бедняжка. Но я надеюсь, потом она сможет выйти в салон. — Его взгляд и голос были пронизаны любовью и беспокойством.

— Я завидую вам двоим, у вас все только начинается. Ты можешь поверить, что прошло всего шесть лет с того дня, как мы встретились в соборе Святого Патрика? Кажется, будто в два раза больше, и все это время я долбила киркой скалу.

— Уверен, вы просто попали в неспокойные воды… — Ладлоу сочувственно улыбнулся.

— Во время бесполезного плавания. Послушай, если хочешь, чтобы твой брак сложился успешно, не позволяй себе пить столько, сколько Скотт.

— Кстати о Скотте. Мне нужно найти его и… что — врезать ему за тебя?

— Если бы только я верила, что это поможет.

— Он любит тебя, Зельда. Надеюсь, в этом ты не сомневаешься.

— Какой от этого прок, если все, чего он хочет, это каким-то образом родиться тобой? Он унаследовал не ту жизнь, а мы со Скотти расплачиваемся за эту ошибку.

— Кстати, как она поживает? Я был в восторге от фотографии, которую ты прислала — где вы втроем в каноэ.

— У нее все хорошо. — Скотти в свои пять лет не помнила жизнь до Франции и верила, когда папа рассказывал ей, что мы отправляемся навстречу нашему самому большому и невероятному приключению.

— Она еще достаточно маленькая, чтобы ее почти не касалась глупость родителей, — добавила я с благодарным вздохом. — Вопрос только в том, успеем ли мы исправиться вовремя, чтобы ее спасти.

Никакое зло не обрекает нас навеки, кроме того зла, которое мы любим, в коем упорствуем, не ища спасения.

Джордж Элиот

— Ты только послушай, — говорил Скотт. — Три с половиной тысячи аванса… и целых двенадцать с половиной тысяч, если сценарий одобрят. Мы отправляемся в Калифорнию!

Накануне мы сошли с корабля в Нью-Йорке и сейчас находились в «Плазе». Скотт только что забрал стопку писем, которые перенаправляли в местное отделение его банка — обычная практика для перекати-поле вроде нас. Среди них было и предложение, которое он только что зачитал, полученное от Дугласа Фэрбенкса из «Юнайтед Артистс». Он был продюсером нового фильма и хотел, чтобы Скотт написал сценарий.

— А как же твоя книга? Ты сказал Максу…

— Мне нередко приходило в голову, что мой подлинный талант — сценарии для театра и кино. — Скотт снова надел пальто. — Вопрос только в том, как скоро это поймет киноиндустрия.

— Куда ты?

— Дать телеграмму Фэрбенксу. И нам понадобятся билеты на поезд. Кстати, можешь позвонить моей матери и сообщить, что у нас поменялись планы? Она лучше воспримет новости, если услышит их прямо от тебя.

Родители Скотта переехали в округ Вашингтон и уверяли, что мы будем от него в восторге.

«Приезжайте к нам, — писала мама Скотта. — Мы сможем здорово помочь вам с Зельдой, а Скотти заслуживает получше узнать своих бабушку с дедушкой, не находите?»

Так было лучше для Скотта, поэтому, конечно, мы согласились, что да, мы снимем тихое местечко в тех краях и на какое-то время осядем, поживем, как нормальные люди.

— То есть мы не переезжаем в Мэриленд?

Скотт надел шляпу.

— Попроси маму, пусть Скотти поживет у них, пока мы в отъезде. Не могу сказать точно, сколько это займет — месяц-другой, не меньше.

Я покачала головой.

— Давай просто возьмем ее с собой.

— Мы не успеем найти няню.

— Тогда я останусь.

— Ты нужна мне там, Зельда, и ничем не обремененная. Это может оказаться моим величайшим прорывом, а ты знаешь, как важно знакомиться и общаться с нужными людьми. Не беспокойся, Скотти будет счастлива пожить у бабушки, которая ее обожает.

Когда мы наконец-то приехали в Голливуд, я просто влюбилась в этот город.

Поначалу все было прекрасно. За окном нашего бунгало от отеля «Амбассадор» благоухали ползущие по шпалерам плетистые розы, аквамариновый попугай звал присоединиться к нему у сверкающего аквамаринового бассейна. Жара, эвкалипты, пальмы и молочай… На удивление сдержанные вечеринки, на которые я ходила в новом стильном черном костюме, или в зеленом платье, или в кремовой шелковой блузке и юбке с калейдоскопическим узором. Я была счастлива, что мы снова знаменитости, и с нетерпением ждала приема, который Дуглас Фэрбенкс устраивал в нашу честь. Я была счастлива, что с того момента, как мы сошли с поезда, Скотт ни разу не упомянул о своем дружище.