Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Немного помолчав, Саманта сказала на удивление ровным голосом:
— Ты не собираешься расспрашивать меня?
— Расспрашивать? О чем?
— О том, почему в возрасте пятнадцати лет я вдруг оказалась перед таким небогатым выбором?
Он внимательно посмотрел на нее, медленно покачал головой:
— Не собираюсь. У меня нет никакого желания, тем более сейчас, копаться в твоей…
— Я уже говорила тебе, что времени у нас с тобой мало. Честное слово, мы никогда не будем вместе. Тебя нет в моем будущем. Помнишь? У нас есть только настоящее. Поэтому я предпочла бы вытащить из шкафов все наши скелеты и показать их друг другу. Похвастать, у кого какие есть. На всякий случай, чтобы не было недомолвок, если нам доведется встретиться когда-нибудь еще.
— Сэм, твои тайны мне не нужны.
— Вот как. Ты не хочешь, чтобы я тебе полностью открылась, — протянула она, хорошо зная, что недоговаривает. — Потому что тебе тогда будет труднее бросить меня?
Он поморщился, но возражать не стал. Она повернулась, чтобы лучше видеть его лицо, положила холодные ладони на колени.
— Сядь, — попросила она. — Мой рассказ может оказаться долгим.
Лукас отошел от окна, сел на противоположный угол кровати и попытался остановить Саманту:
— Поздно уже. Ты устала, я устал. Давай поговорим завтра? У нас есть над чем ломать голову — убийца еще в Голдене.
— Я знаю. — Она кивнула. — Ты не забыл, что я говорила тебе в тот, самый первый, день? Напомню — ты не поймаешь его без моей помощи.
— Потому что только ты способна вывести меня из равновесия? — спросил он.
Ей очень хотелось улыбнуться, но тяжелым вздохом она подавила это желание.
— Нет. Потому что я заставляю тебя слышать то, что ты отказываешься слышать. Ты не чувствуешь боли и страха до тех пор, пока не измотаешь себя настолько, что у тебя просто не остается другого выхода. Так вот я дам тебе такую возможность.
— Сэм, опять…
Не обращая внимания на его умоляющий тон, она продолжила:
— Способность предвидеть проявилась у меня, когда мне было всего шесть лет, после того как он в первый раз схватил меня за руку и швырнул об стену…
Джейлин просмотрела выпуск новостей и, поморщившись, выключила телевизор. Раздавшийся вскоре телефонный звонок нисколько не удивил ее. Она взяла с тумбочки мобильник, посмотрела, кто звонит, поднесла его к уху и проговорила:
— Ну как, понравилось?
— Весьма, — ответил Бишоп.
— Понятно. И давно ты здесь?
— Порядочно.
Джейлин вздохнула.
— Я так и предполагала, что дело гораздо серьезнее, чем ты рассказываешь, раз ты решил не ограничиваться обычной поддержкой, а появился сам.
— Джей, он убил больше десяти человек и не остановится. Он наверняка следит за вами, то есть всегда готов нанести удар. Мы обязаны взять его здесь.
— Не спорю. Я просто не понимаю, почему ты прямо не сказал нам, что подключишься к расследованию. К чему такая таинственность?
— Потому что, во-первых, убийца нацелился на Люка, а во-вторых, журналисты меня слишком хорошо знают.
В душе Джейлин была согласна с ним — внешность у Бишопа была очень примечательная, и, появись он здесь открыто, пресса зашлась бы в новом приступе болтовни.
— Думаешь, если бы о тебе заговорили в Голдене, убийца переключил бы свое внимание на другого человека?
— Нет, он просто убрался бы из города. Он хорошо знает нас, Джей, наше подразделение. Мой приезд спугнул бы его, он бы понял, что если в дело вмешались экстрасенсы, значит, партия может закончиться не в его пользу.
— Зачем же он тогда заманил сюда Саманту? — задумчиво произнесла Джейлин. — Или ему неизвестно о ее способностях?
— Думаю, именно поэтому. Кроме того, он в курсе, что ее участие в расследовании три года назад закончилось полным фиаско. Он наверняка читал тогда о ней статьи в газетах, где ее называли не иначе как шарлатанкой.
— То есть он хотел, чтобы она отвлекала Люка от расследования?
— Может быть. Наверняка он также надеялся, что газетчики вцепятся в Саманту, начнут трепать ее имя на всех углах, и это внесет в расследование ненужную нервозность и напряжение. Возможно, он предполагал, что газетчики, сами того не желая, настроят жителей и против Саманты, и против федеральных агентов, поддерживающих ее.
— То есть он поставил себе задачу выбить Люка из колеи? Не дать ему сконцентрироваться? — Джейлин нахмурилась. — Подлец. Играть нужно по правилам, а он хотел изначально иметь преимущество.
— Иметь преимущество хочет любой нормальный человек. А уж социопат — тем более. Ему нужна победа над Люком, любой ценой. Он жаждет доказать всем, и прежде всего самому себе, что он умнее остальных, что он способен манипулировать людьми и выстраивать события в том порядке, в каком ему заблагорассудится.
— Наивные мы, стало быть, люди… Ломали головы, пытаясь угадать правила игры…
— Зато теперь вы знаете, что такое тщетность.
— Спасибо за возможность поднабраться знаний. — Джейлин усмехнулась. — Кстати, Сэм говорила, что надломленная психика делает человека отличным от других. В том смысле, что мозг его начинает работать иначе.
— Все правильно. В этом мы можем быть полностью уверенными, — ответил Бишоп. — Как и в том, что у него есть личные счеты с Лукасом.
— Вы уже провели проверку?
— Мы изучили все дела Лукаса за последние пять лет, но не нашли никаких зацепок. Сейчас изучаем дела, которыми он занимался до того, как пришел к нам, но тут все несколько сложнее. — Бишоп помолчал и затем прибавил: — Попробуйте разговорить его, может быть, вспомнит что-нибудь ценное для нас. Хотя очень в этом сомневаюсь.
— Он не любит рассказывать о своем прошлом.
— Я знаю, поэтому и надеюсь только на Саманту. Она может на него воздействовать.
— Еще как. Так воздействует, что он разве что на нее с кулаками не бросается. — Джейлин помолчала. — Скажите честно, босс, вы поддерживаете связь с Самантой?
Бишоп вздохнул и пробормотал:
— Да, от экстрасенсов не скроешься.
— Вы не ответили.
— Поддерживаю. Она звонит мне.
— А она говорила о том видении, о первом, которое заставило ее заглотнуть наживку и приехать в Голден?
— Говорила. Джейлин, на этом все. Больше тебе знать ничего не нужно. И смотри не проболтайся Лукасу, что Гален прикрывает тебя, когда ты одна или когда я уезжаю отсюда.
— Вы заставляете меня скрывать информацию от напарника.
— Не заставлял бы, если бы все было не так серьезно.