Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далее заключенный рассказывает, что всякий раз, когда позволяли время и обстановка в лагере, он размышлял о внутреннем мире своей матери. Мы могли бы выразить это так: в то время как в его действительной ситуации невозможно было реализовать созидательные ценности, ему открылось все богатство преданной любви, с любовью думая о матери, он выполнял свою жизненную «миссию», реализуя «ценности переживания». Продолжение его рассказа необычайно поражает нас.
«Но я не знал, жива ли все еще моя мать. Все время, пока я находился в лагере, мы не имели никаких сведений друг о друге. Затем внезапно меня осенила мысль, что, когда, как я часто это делал, я вел воображаемые диалоги с матерью, тот факт, что я даже не знал, жива ли она, едва ли являлся помехой для меня!»
То есть этот человек так и не знал, существует ли физически человек, которого он так любит, и тем не менее это так мало влияло на его чувства к матери, что он совершенно случайно столкнулся с вопросом: «Жива ли она?» Причем это не явилось для него камнем преткновения. Любовь так мало направлена на тело любимого, что она легко может пережить его смерть, может существовать в сердце того, кто любит, до тех пор, пока не умрет он сам. Тому, кто по-настоящему любит, смерть любимого существа всегда кажется непостижимой, так же как «непостижима» для него и его собственная смерть. Ведь хорошо известно, что никто не может полностью осознать факт своей собственной смерти, что это в корне так же непостижимо, как и тот факт, что нас не было до рождения. Всякий, кто на самом деле верит или утверждает, что он может постичь смерть человека, обманывает сам себя. Потому что то, во что он хотел нас заставить поверить, непостижимо, а именно: что человеческое существо устраняется из мира просто потому, что его организм, который является его средством передвижения, стал трупом. Когда исчезает физическая внешность, неверно говорить, что личность сама больше уже не существует. Самое большее, что мы можем сказать, — это то, что она (личность) уже больше не проявляется, потому что проявление требует физических форм выражения (речь и т. д.). Таким образом, мы еще раз видим, почему и в каком смысле истинная любовь не зависит от физического присутствия человека. Все это не означает, конечно, что любовь не имеет желания «воплотить» себя. Но она в такой степени независима от тела, что не нуждается в этом теле. Даже в любви между людьми разного пола тело, то есть сексуальный элемент, не является первичным; оно только средство самовыражения. Любовь как таковая может существовать без него. Там, где сексуальность возможна, любовь будет желать и стремиться к ней; но там, где требуется отказ от нее, любовь не охладеет и не умрет.
Тело человека выражает его характер, а его характер выражает человека как духовное существо. Дух стремится к выражению и требует выражения в теле и в психике. Таким образом, телесное проявление любимого человека становится символом для того, кто любит, простым символом чего-то, что проявляется во внешнем виде, но не полностью содержится в нем. Настоящая любовь сама по себе и для себя не нуждается в теле ни для возбуждения, ни для свершения, хотя она использует тело и для того, и для другого. Возбуждение в человеке со здоровыми инстинктами стимулируется телом партнера, хотя его любовь не направлена на него. В то время как «мелкий» человек видит только внешний облик партнера и не может постичь его глубины, «более глубокий» человек рассматривает саму поверхность как проявление глубин, не как основополагающее или решающее проявление, но как значимое. В этом смысле любовь «использует» тело для возбуждения. Мы уже говорили, что любовь «использует» также тело и для исполнения. Потому что физически зрелые любовники в итоге неминуемо придут к физической связи. Но для того, кто любит по-настоящему, физическая, сексуальная связь остается формой выражения духовной связи, которой на самом деле является его любовь; и как форма выражения именно любовь, духовный акт, придает ей человеческое достоинство. Поэтому мы можем сказать, что как тело для того, кто любит, является выражением духовной сути партнера, так и сексуальный акт является для него выражением духовного единения.
Физическая внешность человека тогда имеет мало общего с тем, за что его любят. Его действительные физические черты и черты характера приобретают свое эротическое (чувственное) значение благодаря самой любви; именно любовь и делает эти характерные черты «привлекательными». По этой причине мы должны сдержанно и критически относиться к использованию косметики. Потому что даже недостатки являются существенной частью личности. Внешние черты воздействуют на того, кто любит, не сами по себе, а как часть любимого человека. Пациентка, например, рассматривала вопрос о пластической операции по исправлению некрасивой груди, надеясь тем самым гарантировать любовь мужа. Она посоветовалась со своим врачом. Доктор высказался против операции; он заметил, что, поскольку муж любит ее, он любит ее тело таким, какое оно есть. Вечернее платье, отметил врач, воздействует на мужчину не «само по себе»; он считает его красивым только тогда, когда оно на женщине, которую он любит. И наконец, женщина спросила мнение