в беспокойный сон.

— Мой путь — твой путь.

Тихий шёпот заставил её мгновенно проснуться.

— Я вынужден был отлучиться, — Фау чуть виновато улыбнулся. — Я надеялся, что успею обернуться, пока ты спишь. Не думал, что ты проснёшься раньше полудня… Впрочем, ты же человек, — встретив непонимающий взгляд Клементины, он смущённо пояснил: — У нас есть… гм… особый секрет… на флойдов он воздействует как снотворное…

Клементина густо покраснела.

— Ты проснулась, а меня нет, — в его тоне послышалось самоосуждение. — Я не должен был допустить подобного…

— Всё хорошо, честно, — поспешила заверить его Клементина. — Я же понимаю: у тебя дела.

Флойд помрачнел.

— Фау… — Клементина насторожилась. — У тебя точно всё в порядке?

— Теперь — да, — он вдруг опустился на одно колено, взял её руку в свои, заглянул в глаза. — Клементина Хизерли, я, Крейн Фау, действуя по собственной воле, объявляю об искреннем и горячем желании разделить с тобой жизнь, связать судьбу и соединить душу. Я клянусь в абсолютной и нерушимой твёрдости своих намерений. Клянусь своим именем, честью и жизнью.

Клементина тихо охнула. Он же не шутит?!

— Прошу принять это в знак согласия, — Фау разжал пальцы, и на его ладони сверкнул витой серебристый браслет, инкрустированный крупным красным камнем. Ну же, скажи что-нибудь! — почти выкрикнул он, видя, что Клементина не спешит с ответом — лишь моргает часто-часто, оторопело глядя на сокровище.

— Ты… уверен, что не пожалеешь о своих словах? — сбивчиво прошептала она. — Я ведь…

— Уверен. Флойды чувствуют, когда находят своих лиэнти. Это… особое ощущение, его невозможно обмануть.

Клементина нерешительно кивнула. Взяла браслет, повертела в руках, с любопытством рассматривая кроваво-красный камень.

А вдруг всё это лишь наваждение, способное во мгновение ока обратиться в прах?..

— Всё ещё не веришь?

— Что это за камень?

— Рубин. Разумеется, натуральный, не синтетический.

Ничего себе! Рубин такого размера и чистоты стоит целое состояние. Хотя в необъятных просторах Вселенной, должно быть, есть целая планета, где этих рубинов как на Земле — стекляшек.

Фау помог ей застегнуть браслет. Поцеловал подрагивающие пальцы — словно исполнял некий ритуал.

— У нас есть легенда… даже не легенда, а поверье: если двое, предназначенные друг другу судьбой, встречаются, их души сплетает незримая, но очень прочная нить. Эту нить невозможно порвать — поэтому никто не в силах разлучить связанные души. Если только… — он запнулся на мгновение. — Если только они не решат расстаться сами. Тогда связующая нить рвётся — и это причиняет не только душевные муки, но и нестерпимую физическую боль, настолько сильную, что от неё можно умереть.

Клементина слушала, широко открыв глаза.

— Я никогда не разорву нашу нить, — прошептал Фау. — Никогда. Что бы ни случилось.

— Что, например? — с затаённой тревогой спросила она, примерно представляя, какой получит ответ. — Что-то уже случилось, я права?

— Я подал в отставку.

— Как?! Но…

— Меня поставили перед выбором. И я выбрал тебя.

— Сколько же от меня проблем… — с несчастным видом пробормотала Клементина, чувствуя, как на глазах непроизвольно вскипают слёзы. — Если бы не я…

— Если бы не ты, я до сих пор был бы одинок, — мягко поправил её Фау. — Ты открыла для меня страницы жизни, которые я никогда бы не открыл в одиночку, ты вдохнула в мою жизнь новые смыслы, ты вдохновила меня на новые горизонты… и продолжаешь вдохновлять каждый час и каждую минуту, что ты со мной, — он лёг рядом, прижал к себе, сомкнув руки у неё на груди. — И это — главное. А с остальным мы как-нибудь разберёмся.

— Как?

— Я договорюсь с Эолантом. Он мой друг, к тому же, он мне малость обязан, так что возражать не станет.

— Мне страшно, Фау.

Объятия стали крепче.

— Считаешь, я не сумею тебя защитить?

— Вовсе нет… — Клементина зябко повела плечами. — Но ты ведь не всегда рядом…

— Теперь — всегда.

— И кстати, мне завтра на работу.

— Никакой работы. Возьмёшь отгул. Я всё улажу…

— Отгул? — Клементина повернулась к Фау. — Зачем?

Флойд сконфуженно отвёл взгляд.

— Тебе нужно… восстановиться.

— Фау, я в порядке.

— Точно?

— Пить только хочется. Да и перекусить чего-нибудь не помешало бы.

— Что ж ты молчишь? — без предупреждения он подхватил её на руки и куда-то понёс.

— Вообще-то я вполне в состоянии передвигаться сама, — запротестовала была Клементина, тщетно силясь вывернуться. — Правда!

— Это традиция.

— Всюду таскать меня на руках?

— Нет, только первое время.

— Смотри, избалуешь меня, — засмеялась она. — Чего доброго, привыкну и захочу, чтоб так было всегда.

Фау с нежностью прижал её к себе и лишь после этого усадил в кресло.

— Привыкай. Я не против.

Она огляделась. Здесь, в отличие от верхнего яруса, окна были — круглые, как иллюминаторы. За одним из них Клементина заметила ветки почти отцветшей магнолии. Значит, они не в небе.

— Это тоже твой корабль?

— Это? — Фау развел руками. — Это мой дом.

— Дом? Так мы — на Земле?

— А ты думала, мы где? В далёкой-далёкой галактике? — не удержался он от подколки. — Хочешь, полетим прямо сейчас.

— Шутишь, — улыбнулась Клементина.

— Отчего же? — Фау вскинул брови. — Пусть я подал в отставку, мой личный корабль у меня никто не отнимет. Мы можем отправиться куда пожелаешь: на планету с изумрудно-зелёными закатами, на планету с такой низкой гравитацией, что там можно летать, на планету, где деревья достают до облаков, а бабочки и стрекозы размером с тебя…

— Ну и ну. Голубчик, ты разобрался бы сначала со своими проблемами на планете, где лишился должности и погон.

Клементина вскрикнула, Фау нахмурился, и оба синхронно повернулись на голос.

— Наши пути пересеклись, — холодно поздоровался флойд. — Таниока, тебя стучаться не учили?

— Ах, прошу прощения, лорд Фау, — она отвесила нарочито низкий поклон. — Я была убеждена, что друзья могут обойтись без излишних церемоний. — Гостья обвела комнату беглым взглядом, на секунду задержала взгляд на Клементине, заметила на её запястье подаренный Фау браслет и мгновенно изменилась в лице. Клементина, которая после посещения Анды стала распознавать эмоции флойдов куда лучше прежнего, поочередно прочла в глазах Таниоки изумление, смятение, растерянность, смущение и принятие.

— Наши пути пересеклись, — это приветствие было адресовано персонально ей.

— И это к добру, — с готовностью откликнулась Клементина.

Услышав родную речь, Таниока слегка вздрогнула, но почти мгновенно взяла себя в руки.

— Старина Фау всегда был большим оригиналом, — откровенно сказала она. — Но я понимаю и уважаю его выбор. Каким бы он ни был.

— Ты одна? — спросил Фау.

— С Эолантом.

— Я искал несоленый белковый коктейль, — за спиной Таниоки показался Эолант, на ходу откупоривая бутылку. — Еле откопал. Ну и бардак у тебя в холодильнике! Невозможно ничего