— Да, сейчас самое время за водкой бежать… Так, ладно. Собирайтесь по-хорошему, и поехали. На вас официальное заявление, надо разобраться и написать объяснительные.

— Не объяснительные, а встречное заявление, — поправила белобрысого Катя.

— Ладно.

— А с паспортом что? — сощурился я.

— Отдадим на экспертизу.

— А прозвонить по базе нельзя?

— Офигеть, какие грамотные все стали! — психанул чернявый. — Скоро с голоду начнем дохнуть! Нельзя прозвонить. А за подделку документов три года срок. В курсе? Поехали, напишешь, где получал паспорт, когда.

— Можем здесь написать, — предложила Катя.

— Слушай, красавица, нас это не волнует! — начал растолковывать белобрысый. — Нам сказано доставить вас в отделение по заявлению о нанесении телесных повреждений. Что непонятно? Закрывай дверь, и поехали.

— Ладно, — согласилась Катя. — Все равно заявление надо писать. Поехали, Саша, я потом расскажу, что с паспортом делать.

Мы вышли на улицу, но патрульной машины у подъезда не было, пришлось идти два квартала пешком до пункта охраны порядка. Встретил нас там дежурный, пригласил лейтенантов к себе в каморку и долго о чем-то с ними беседовал, потом начал ругаться. У меня начало крепнуть дурное предчувствие.

— Возьми мой телефон, — сказал я Кате, передавая ей мобильник. — Если вдруг меня здесь запрут, а тебя нет, позвони по номеру с именем Михаил. Этот парень одно время работал в ментовке, может, остались какие связи.

— Друг?

— Подружиться мы не успели, но я ему жизнь спас.

— На войне?

— Да, — соврал я.

Наконец дежурный отпустил ментов и вышел к нам.

— Кто тут хотел писать встречное заявление? — спросил он.

— Я, — ответила Катя.

— Пишите. — Он положил перед нами на стол два листа бумаги и ручку. — А вас я вынужден задержать.

Он хмуро посмотрел на Меня.

— По какой причине? — напряженно спросил я.

— По двум причинам, мил-человек. И не надо вот это, нервничать, глазами вращать! У меня таких, как вы, за день проходит знаете сколько? Спокойнее надо реагировать. Драка была?

— Была, — согласился я. — Но не мы ее начали.

— С точки зрения закона нет разницы. Телесные повреждения вы нанесли, а не вам.

— А это? — Я тронул пальцем приклеенный к подбородку пластырь.

— Медицинское заключение есть? — сощурился Дежурный.

— Еще не хватало мне с царапиной в травмопункт обращаться!

— Вот видите! А граждане пострадавшие обратились туда немедля. В результате их телесные повреждения задокументированы. Вы, конечно, имеете право на встречное заявление, но задержать я вас все-таки задержу, а завтра с вами побеседует следователь. Это первая причина. Вторая заключается в отсутствии у вас документов.

— Вы прекрасно знаете, где мой паспорт.

— Да, но этот факт тоже не задокументирован, уж что-что, а это доказать у вас, мил-человек, ни при каких обстоятельствах не получится. А будет это звучать так, что вас задержали за драку, паспорта у вас не было, поэтому вы возводите напраслину на правоохранительные органы. С девушкой сговорились понятное дело. Но я более чем уверен, что девушка против нас свидетельствовать не будет, поскольку мы ее отпустим. Она ведь не хочет тоже оказаться в клетке с туберкулезницей и активной лесбиянкой, только что вышедшей из тюрьмы? Он глянул на Катю в упор.

— Не хочу, — ответила она и отвела глаза.

«Черт! — подумал я, — Неужели подставит? А я ей мобилу отдал со всеми номерами! Даже позвонить будет некому!»

— Ну тогда, девушка, вы свободны. И вот ваше удостоверение. За сколько, кстати, купили?

— Оно настоящее.

— Н-да. Журналистка в таких штанах и ботинках? Очень смешно. Все, не смею вас больше задерживать.

Он открыл засов на двери и чуть подтолкнул Катю в спину. В принципе мне ничего не стоило сбить его с ног и смотаться через палисадник, но поднимать руку на представителя власти мне казалось немыслимым, разберутся. Есть же все-таки какие-то законы в этой стране, черт возьми!

Однако все оказалось совсем не так, как я предполагал. Дежурный не запер меня в камере, а пригласил подождать следователя в комнате для допросов. При этом мне было приказано вывернуть карманы, что я покорно и сделал. Дежурный без счета сгреб деньги, сигареты, ключи, зажигалку и, насвистывая, отправился к себе в каморку.

— Курить здесь можно? — спросил я.

— А есть что?

«Вот гад», — подумал я.

Примерно через полчаса дверь пункта охраны порядка распахнулась, впустив задержавших меня лейтенантов, а за ними… За ними вошла вся команда! С которой мы столкнулись у дома, включая хмурого верзилу с темно-синим следом «Бульдога» на скуле и грузного чечена, прихрамывающего поочередно то на одну то на другую ногу. С ними были и другие, но они выглядели не так эффектно.

— Взяли его? — прищурил здоровый глаз хмурый. — Очень хорошо.

Он, покряхтывая, вынул из кармана тощую пачку долларов, разделил на три части и роздал ментам.

— Можете забирать, — улыбнулся дежурный.

— В журнал не заносили? — спросил чечен.

— Обижаете! Через три дня начнем искать, как пропавшего без вести.

— А баба где? — хмурый тронул пальцем огромный кровоподтек на лице.

— Ее мы отпустили, — развел руками дежурный. — Соседи видели и слышали, как ребята ее задерживали, так что трудно будет скрыть. Сейчас в службе собственной безопасности такие волки, что лучше им не попадаться. Раньше увольняли, званий лишали, а сейчас без разговоров в тюрьму. А в тюрьме ментам…

— Знаю, — хохотнул чечен.

— Ладно, она никуда не денется, — шагнул вперед хмурый. — А этого бы хрен нашли сами.

— В машину его? — спросил чечен.

— Погоди… Уж больно резвый он.

Мы с хмурым скрестили взгляды, как рыцари скрещивают мечи в голливудских фильмах, — кто кого пережмет.

— Воевал? — не отводя глаз, спросил хмурый.

— Приходилось стрелять пару раз, — ответил я шуточкой Рембо.

— А здесь тебе не война.

— Да уж понял.

— Ни хрена ты еще не понял. Пристегните его наручниками к батарее.

Тут бы мне уже можно было бы и подраться, но милицейская форма по-прежнему действовала на меня как взгляд удава на кролика. Ну ничего я не мог поделать, хотя понятно стало, что менты с бандитами в сговоре, да и сами ничем не лучше них. По крайней мере к охране общественного порядка в столице они точно не имеют никакого отношения. Порядок в собственных карманах блюдут в основном. Лейтенанты воспользовавшись моим замешательством, проделали весьма неприятный фокус — наклонили меня, просунули мои руки мне же между ног и пристегнули в такой весьма неустойчивой позе как можно ниже к батарее отопления. Ни сесть, ни распрямиться. Оставалось только балансировать на носочках, чтобы сталь наручников как можно меньше впивалась в запястья. Но долго так не выстоять — икры тут же свело судорогой, а ломящая боль в руках оказалась настолько сильной, что потемнело в глазах.