Б о н д о к. Это аморальный человек, госпожа. И лучшим доказательством этого может служить то, как он обошелся с вами. Если каждый, когда ему вздумается, будет говорить «ты мне надоела», общество полетит в тартарары. Это безнравственно.

С о н я. Нет, это не так. Вы не знаете Павла. Он совсем не легкомысленный. Все его поступки обусловлены внутренней убежденностью.

Б о н д о к. Тогда и вам пора перестать жаловаться. Может быть, он полюбил другую?

С о н я (обиженно, недоверчиво). В это я никогда не поверю. Это невозможно!

Б о н д о к (спокойно). Как ни печально, но я должен вас разуверить, госпожа.

А л и н а. Марчел!

С о н я (с негодованием). Вы хотите сказать, что Павел вступил в связь с какой-то женщиной? Не так ли?

Б о н д о к. Я хочу сказать, госпожа, что на наших глазах и на глазах этих молодых людей Павла периодически посещают женщины.

М и р а. Папа!

Б о н д о к. Оставь, я знаю, что говорю. Я хочу помочь этой госпоже разобраться, чтобы она знала, как действовать дальше. Мы не можем быть молчаливыми соучастниками разрушения семьи, присутствовать сложа руки при драме. Каждый должен брать на себя моральную ответственность. Ради этого мы живем.

С о н я (получив удар в самое больное место). Павел — с женщинами?

Б о н д о к. Как видите, это «ты мне наскучила» может иметь более конкретное значение. (Остальным.) Это по поводу слова «конкретный». (Соне.) Мы как раз только что поспорили с вашим мужем.

Соня быстро встает и громко стучит в дверь Кристиана. Появляется  К р и с т и а н.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

К р и с т и а н. Кто здесь? В чем дело, Соня?

С о н я (с любовью). Павел! (Замялась, не зная, что сказать, смущаясь присутствующих.) Быть может, ты все же пустишь меня к себе?

К р и с т и а н. Нет. И прошу тебя говорить тише! Спит!

С о н я. Кто?

К р и с т и а н. Прошлое. Оставь его там. Если разбудишь, оно наделает ошибок.

С о н я (после временного замешательства, теряя самообладание). Дорогой мой, я хотела тебе сказать, что ни разу за все это время… независимо от… я тебя не ненавидела, а…

К р и с т и а н. Ты добрая женщина. Я это знал. Что ты еще хочешь?

С о н я. Я не могу без тебя.

К р и с т и а н (беззлобно, объективно). Тебе больше некому посылать посылки? Адресуй их Международному Красному Кресту.

С о н я. Но что я тебе сделала?

К р и с т и а н. Ничего. Я не могу жить с комком признательности в горле. Вот и все. Это меня душит.

С о н я. Разве за все эти годы я в чем-нибудь провинилась перед тобой, дорогой мой?

К р и с т и а н. Абсолютно ни в чем. Это почти невыносимо.

С о н я. Тебе есть что мне прощать?

К р и с т и а н (с легкой досадой). Не знаю. Ты хочешь, чтобы я потратил целый день, размышляя о том, в чем ты передо мной провинилась?

С о н я. И все же, Павел…

К р и с т и а н. Мне нечего тебе прощать, понимаешь? Неужели ты думаешь, что заведующий нашей лабораторией Анджелеску когда-нибудь попросит у меня прощения за то, что он глуп? Или за то, что он ни черта не смыслит в биологии? Или за то, что он никчемный администратор? Не попросит. И правильно сделает. Какие тут могут быть извинения. Это не его вина. Если б его назначили шофером, он бы прекрасно справлялся со своими обязанностями. В наше время никто не просит прощения за то, что не соответствует своему служебному положению. Ты могла бы быть прекрасной женой для кого-нибудь другого.

С о н я. Я не хочу быть женой другого. За это время я могла семь раз выйти замуж. И если все же целых четыре года…

К р и с т и а н. Знаю, ты любила тень. Продолжай ее любить, если иначе не получается. Вообрази, что я там с тобой.

С о н я. Но это невозможно.

К р и с т и а н. Ну как же. Я очень часто воображаю, что ко мне пришел Пастер.

С о н я (резко). Но к тебе приходит не только Пастер, но и женщины!

К р и с т и а н. Посланные им. Не может же он приходить ко мне каждый день.

С о н я (внимательно смотрит на него, чтобы узнать, говорит ли он серьезно). Откуда мне знать, не приходят ли они совсем с другой целью.

К р и с т и а н (просто). Потому что это говорю тебе я.

С о н я (верит, потому что привыкла ему верить). Не мучь меня, Павел.

К р и с т и а н. Будь у меня такое намерение, мы бы остались вместе.

С о н я (остальным). Прошу нас извинить за эту сцену.

К р и с т и а н (спокойно). Не обращай на них внимания. Ведь они не просят извинения за то, что населяют эту квартиру вожделением, амбициями, угрызениями совести. Им это и в голову не приходит. Если бы люди стали просить прощения за свои физические или духовные уродства, мир наполнился бы стенаниями и воем, невозможно было бы читать.

С о н я. У каждого свои несчастья.

К р и с т и а н. Большое преимущество одноногих состоит в том, что они верят, будто им недостает именно этой ноги, чтобы быть счастливыми. Когда ты требуешь должность, комнату или мужа, это верный признак того, что начинаешь себя умерщвлять. Не можешь больше держаться на своих собственных ногах, а уповаешь на законы, квитанции, акты гражданского состояния. Слишком много законов, дорогая, для такой музыки. Знаю, у тебя нет слуха, но ты не должна просить за это прощения, его нет и у остальных.

С о н я (возмущенно). Ты эгоист! Бесчувственный человек!

К р и с т и а н (сочувственно). Пусть так, если тебе это приятно… Но я очень сомневаюсь, что ты сама в это веришь.

С о н я. Не верила. Но если придется, поверю. Многие верят!

К р и с т и а н. Хорошо сказано: многие верят, если понадобится. Мало кто может позволить себе роскошь просто-напросто верить. Для этого нужна определенная воля. У кого она есть? Если не дашь рядовому человеку то, что он у тебя просит, он тебя покинет. Рядовой человек занимается обманом: ты его надул, и он тебя надует. Он тебе верит, пока ему выгодно. А что значит выгода, Соня, по сравнению с верой? В простонародье говорят, что доверчивый — дурак, а жулик — умница. Такова жизнь — все шиворот-навыворот. Окунись в нее, если тебе это доставляет удовольствие.

С о н я (нежно). Павел, тебя столько лет травили. Только я знаю, как они все подстроили. Я могу разоблачить их, бороться вместе с тобой ради…

К р и с т и а н (гладя ее по голове). Ради чего, Соня? Никто не может у меня что-либо взять или дать мне. Ты это знаешь. Я живу, как природа. Некоторые хотят совершить над ней насилие, исторгнуть из нее мелодию, праздничный концерт. А я смотрю на нее иначе — как на вечную подготовку, которой никто не в силах помешать. (Воодушевляясь.) И что удивительно: именно лишенные музыкального слуха люди хотят концерта. Хотя не могут получить от него никакого удовольствия.

Б о н д о к. Это намек на нас, господин Кристиан?

К р и с т и а н (искренне). Мы рассуждали вообще, я вас