Последнюю строку катрена Нострадамуса можно понять и фигурально. Дело в том, что слово «скоты» имеет не только прямое, но и переносное, ругательное значение (совсем как в русском языке). Следовательно, продигии, перечисленные в первых трех строках, предвещают возмущение простонародья.

В следующем катрене 1—65 рождение безрукого младенца и сильный удар молнии служат предвестиями ранения королевского сына и, по-видимому, гибели трех неизвестных:

У Обсеквента читаем: «В Приверне родилась безрукая девочка» (14). У него же встречаются десятки упоминаний сильных ударов молнии, например: «В храм Юноны Луцины ударила молния, повредив фронтон и двери. В сопредельных городах многое пострадало от ударов с неба».

Природа для современников Нострадамуса – не только источник предзнаменований, но и арена разгула стихий. Ришар Русса, повествуя о планетном цикле Меркурия, сообщает: «Огромная гора в нижней Бургундии раскололась и обрушилась, убив 5000 человек. Но в конце этого ужасного зрелища она встала в общий ряд с другими горами».[147] Нострадамус вспоминает об этом стихийном бедствии в катрене 1-69:

В катрене 1—84 изменение вида небесных светил служит предзнаменованием политического убийства:

О подобном явлении (затмении Луны) применительно к гибели Юлия Цезаря писал Вергилий (Георгики, 1, 463–468):

Непосредственным источником для первых двух строк катрена Нострадамуса послужили, однако, не «Георгики», а стихи немецкого гуманиста Ульриха фон Гуттена (1488–1523). Гуттен, заметная фигура германского Возрождения, был одним из основных авторов сатиры «Письма темных людей». Он писал:

Во всяком случае, последние строки недвусмысленно указывают на политическое убийство.

В катрене 2—15 появляются огни святого Эльма – слабые сполохи света над высокими предметами. Греки называли это явление именами неразлучных братьев Диоскуров, считая его добрым предзнаменованием; в Средние века место Кастора и Поллукса занимает святой Эразм – по-итальянски San Elmo. Однако у Нострадамуса огни святого Эльма вместе с кометой становятся предвестием убийства короля, разорительной войны и интердикта (запрещение совершать богослужения в каком-нибудь городе или местности, налагавшееся папой римским в виде наказания) на земли Северной Италии:

В катрене 2—16 молнии и свечение в небе выступают провозвестниками нового витка европейских войн, а заодно и торжественных празднеств:

Суза – город в Пьемонте. Гекатомбой (жертвой ста тельцов) у древних греков называлось большое жертвоприношение по какому-либо из ряда вон выходящему случаю. Второе значение этого слова, широко используемое ныне – массовое кровопролитие, избиение людей, – появилось лишь в XVII веке.

В катрене 2—18 метеорит и ливень мешают людям вести войну:

В катрене 2—32 речь идет о продигиях в южнославянских землях:

Первая строка описывает необычные дожди, хорошо известные еще римским авторам. Обсеквент пишет: «В Габии прошел дождь из молока»; «В Лукании прошел дождь из молока, а в Луне – из крови». Славонией в XVI веке называлась территория между реками Сава и Драва – нынешние Хорватия, Босния и Герцеговина, Сербия. «Баленна» остается неидентифицированной – возможно, это замок Баленн в Бретани. Наконец, последняя строка отсылает к знаменитому «равеннскому чудовищу». Это непонятное существо, обнаруженное французами после взятия Равенны в 1513 году, было очень популярно среди ученых XVI века (Конрад Ликосфен, Амбруаз Паре и др.).