Два года назад, после того, как Бовины братки похитили Тарана прямо из расположения части для того, чтобы сделать из него подрывника-камикадзе, областной пахан, не то принимая Юрку за дурачка, не то просто издеваясь, обещал: «Мамой могу поклясться — если сделаешь все и уйдешь, поедешь на полгода в загранку за мой счет. Работа будет приятная и веселая, деньги хорошие. Не пожалеешь! Море, солнце, пляжи, мулатки-шоколадки, коктейли со льдом. Прикинешься по фирме, тачку заведешь типа красного „Феррари“… Таран даже тогда дурачком не был, чтобы принять всерьез обещания Дяди Вовы. Но… „Тачка типа красного „Феррари“ отчего-то застряла у Юрки в башке. Хотя он прекрасно понимал, что никаких шансов когда-нибудь приобрести что-то подобное у него нет ровным счетом никаких. „Феррари“ — Таран видел его только на картинке из журнала «За рулем“ — стал некой расплывчатой, несбыточной мечтой. А тут — хоп! — и вот он. Эх, как бы прибалдел Таран, будь он, как говорится, в нормальном состоянии!

Конечно, он и тут порадовался. Но это, строго говоря, была не его радость, а Полинина. Потому что ей хотелось, чтобы он ликовал и подпрыгивал от восторга.

Вообще-то «Феррари» был свеженький, жутко навороченный и требовал серьезных разъяснений по поводу того, что и как в нем устроено. Представитель фирмы был итальянец, а переводчики тут были только с итальянского на испанский и на английский. Полине, конечно, это было по фигу, то есть она могла понять и напрямую по-итальянски, но в автомобилях она ровным счетом ни черта не понимала. Тем не менее во всем удалось разобраться, и Юрка без особых сложностей подкатил к представителю здешней дорожной полиции, который без вопросов привинтил к машине «туристический» номер. Естественно, он даже водительских прав у Тарана не потребовал, хотя таковые у Юрки имелись. На какое имя он эту машину зарегистрировал — неизвестно, возможно, на Даниэля Перальту.

Как раз в это время Полина захотела покушать и решила, что Надьке с Юркой тоже самое время подкрепиться. Поэтому, приметив не очень большой, но уютный ресторан, она велела Юрке притормозить.

Подкрепились они довольно плотно. Что-то вроде ухи съели, только приправленной белым сухим, вином и перцем, потом рагу из свинины с овощами, среди которых, правда, кажется, и жареные бананы затесались. Это второе было крепко наперчено, так что под него пришлось выпить красного вина. Вот тут и прозвучал тост, который в оригинале гласил: «За наше счастливое братство!» Так его Полина задумывала. Однако Таран, которому Полина доверила произнести тост, не то поперхнулся, не то язык перцем обжег и потому выдал:

— За наше счастливое рабство!

Тут уж и Полина чуть не поперхнулась…

После этого уселись в обнову и поехали кататься. Конечно, островные дороги

— это не североамериканские автострады и даже не европейские автобаны. Даже главное, шестирядное кольцевое шоссе, опоясывавшее остров по периметру, было слишком извилисто, чтобы выжимать на нем за двести в час. Да и сотню долго держать не стоило. Но все-таки с ветерком, где-то в районе 90, Таран погонял, и дорожная полиция отнеслась к этому спокойно даже без вмешательства Полины. Объехали остров по кругу, пересекли с запада на восток и с севера на юг, а потом вернулись в отель. «Феррари» сдали на парковку, а потом отправились в свое супербунгало, куда уже были доставлены покупки.

Ясное дело, девки принялись пробовать на своих мордочках все тени, туши, помады и румяна. Сперва одним мазались, потом смывали и другую раскраску пробовали. А Таран в это время шары в кегельбане катал, хотя занимался этим делом впервые после детского сада, где когда-то были огромные разноцветные кегли из полиэтилена. Потом туда явились такие раскрасавицы, что Юрка — опять же будь он в нормальном состоянии! — просто отпал бы. Впрочем, он и в подконтрольном виде выразил восхищение. Дело в том, что Полина вызвала парикмахершу, маникюршу и визажистку, которые общими усилиями соорудили из двух просто симпатичных россиянок почти что звезд Голливуда. После этого Полина натравила этих баб на Тарана. Естественно, нормальный Юрка по меньшей мере стал бы упираться и вопить, что он не пидор, а потому нипочем не даст покрывать свою прическу лаком, а также опиливать и шлифовать ногти. Но поскольку способность сопротивляться у него была начисто подавлена, Юрка позволил делать с собой все, что заблагорассудится. Даже когда его нарядили в белый смокинг, надели на палец перстень с изумрудом, а на ноги ботиночки за 500 баксов. После этого Полина и Надька, тоже влезшие в какие-то вечерние туалеты, одна в бордовом атласном платье, другая — в голубовато-зеленом, обе с открытыми плечами, при каких-то колье и сережках с камнями под цвет платьев, подхватили его с двух сторон под руки и повели в ночной клуб.

На фига ей туда понадобилось, могла бы сказать только сама Полина. Просто она никогда не бывала в таких местах даже в России, а уж тем более интересно было смотреть, как это на Западе выглядит.

Но все ей лично показалось довольно скучным. Публика, правда, выглядела шикарно, но не более того. Молодых вообще сидело не так много, скорее всего потому, что отель был очень дорогой, а солидные деньги, как правило, приходят в солидном возрасте. Бабушки и дедушки чинно восседали за столиками, попивали дорогое вино и коктейли — даже со льдом, как обещал Дядя Вова! — курили сигары, вели какие-то беседы, изредко вылезали потанцевать что-нибудь медленное. На эстраде периодически появлялись то фокусники с репертуаром, достойным советского Дома культуры, то джазовые ансамбли, составленные из ровесников Тины Тернер, а то и Луи Армстронга, то лилипуты с приделанными к ним огромными головами Билли Клинтона, его жены Хиллари, дочки Челси и Моники Левински в синем платье с сигарой во рту. Лилипуты, кажется, разыгрывали какую-то сценку на тему предстоящих в США президентских выборов, потому что после первых четырех лилипутов вышли еще два с лентами через плечо, на которых было написано «Albert Gore» и «George Bush-junior», но Полина даже не стала тратить силы на то, чтобы понять соль всех этих шуточек, хотя дедушки и бабушки — это были в основном американцы

— хоть и сдержанно, но похихикали.

Немного скрасило впечатление то ли здешнее, то ли бразильское варьете, состоявшее из десяти приятно смуглявых девочек с павлиньими хвостами, пристегнутыми к почти голым попкам, которые жуть как зажигательно плясали нечто из репертуара карнавала в Рио. Наверное, будь Полина мужиком, ей это еще больше понравилось бы, но все-таки кое-как помогло пережить мелкое разочарование. Она подала соответствующую команду, и Тараны последовали за ней к себе в апартаменты.

Полине уже не терпелось приступить к главной и основной части своей «культурной программы». Только она еще не придумала, с чего начать, что осуществить сегодня, а что отложить на завтра, послезавтра и так далее.

К тому же ее вдруг пробрало сомнение: не слишком ли крепко она придавила самостоятельность Юрки и Надьки? Нет, полностью выпускать их из-под контроля она не собиралась, но и заниматься любовью с людьми, которые все делают исключительно по ее команде, Полине тоже не хотелось. Поэтому она решила, так сказать, «ослабить вожжи» и вернуть своим рабам ту степень свободы, которой они пользовались в тот вечер, когда Полина появилась у них на квартире. То есть теперь она только «задавала направление», а Таран с Надькой следовали по указанному ею пути, сохраняя (в определенных рамках, конечно!) способность думать, осмысленно говорить, задавать вопросы и даже иногда возражать.