Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только они вошли в кабинет, как Сталин с места обратился к Ильюшину:
— А ведь вы были правы.
— В чем, товарищ Сталин? — удивился Ильюшин.
— А как же, это мы вас сбили с толку. Вы сделали двухместный штурмовик Ил-2, а мы, не разобравшись как следует, по настоянию некоторых легкомысленных советчиков заставили переделать его в одноместный. Истребителей у нас мало, а одноместные штурмовики требуют прикрытия и несут большие потери. Вот несколько двухместных показали себя хорошо, они себя обороняют. Нужно немедленно вернуться к двухместной машине. Только с одним условием — чтобы их выпускалось не меньше. — Трудновато будет, товарищ Сталин, — сказал Ильюшин.
— Делайте что хотите, но выполните это условие обязательно, — сказал Сталин. <…>
Сталин, поставив вопрос о возврате к двухместному варианту штурмовика, подчеркнул, что штурмовику вовсе не нужны большая скорость и большая высота полета. Наоборот, штурмовик наносит тем больший урон, чем ниже он летает.
Ильюшин попросил на размышления три дня.
Через три дня его опять вызвал Сталин. Ильюшин принес ему прямо в кабинет чертеж и доложил о том, что найдено весьма удачное решение — почти без всяких переделок и без потерь количественного выпуска машин на серийных заводах — можно восстановить вторую кабину стрелка-радиста и поставить пулемет для обстрела назад. Он обещал первую такую машину подготовить к 1 марта, а вторую — к 10 марта.
Сталин очень обрадовался. Тут же, еще до проверки в полете этой машины, было принято решение о запуске ее в серийное производство. С тех пор на протяжении всей войны штурмовики выпускались в двухместном варианте. Потери их в воздушных боях резко снизились.
За недооценку и просчеты по самолету Ил-2 Сталин упрекал некоторых авиаторов, критиковал их за отсутствие инициативы, свежих мыслей.
Он выговаривал им:
— А что с вас взять! Военные всего мира такие — держатся за рутину, за «проверенное», боятся нового.
— Знаете ли вы, — сказал он однажды, — что не кто иной, как руководители нашего военного ведомства, были против введения в армии автоматов и упорно держались за винтовку образца 1891 года? Вы не верите, улыбаетесь, а это факт, и мне пришлось перед войной упорно воевать с маршалом Куликом по этому вопросу. Так и в авиации — боятся нового. Чего стоит одна история со штурмовиком Ильюшина. Между прочим, однажды Сталин сказал по адресу одного из руководителей ВВС:
— Увеличение числа звездочек на погонах ему ума не прибавило.
А. С. Яковлев, 3 марта 1942 года
3 марта 1942 года я возвратился в Москву и в тот же день был принят Сталиным. До Москвы я добирался поездом четверо суток.
Сталин стал расспрашивать о Сибири вообще, о заводе, спрашивал о том, как обстоит дело с питанием на заводах, о работе заводских ОРСов, а потом поинтересовался, на каких участках сибирской магистрали одноколейная железная дорога, на каких — двухколейная.
— Мы не уделяли внимания строительству железных дорог, неправильно развивали железнодорожную сеть, — сказал он. — Нужно было строить дороги не только радиально от Москвы, но также концентрическими кругами, и, в частности, обязательно построить дорогу вдоль Волги. Это важная артерия. Сейчас, чтобы добраться из Казани в Саратов, едут через Москву или Челябинск. Приходится теперь, во время войны строить железную дорогу. Скоро будет сообщение Баку — Горький.
Сталин вспомнил, что ему пришлось побывать в Новосибирске лет 30–40 назад, когда он был сослан в Сибирь. В то время там было всего две-три улицы и исключительно деревянные постройки. На это я заметил, что сейчас Новосибирск — прекрасный современный город.
Сталин рассказал, как он бежал из ссылки в 40-градусный сибирский мороз.
— Сговорились с ямщиком, чтобы он меня тайно в самые морозы довез до Красноярска. Ехали только ночью. Расплачивался я с ним не деньгами, а водкой.
Я спросил, сколько же водки пришлось дать ямщику.
— Полтора аршина за прогон. Я удивился:
— Что это за мера?
Оказывается, ямщик вез с условием, чтобы на каждом постоялом дворе делали остановку и пассажир выставлял на стол на полтора аршина шкаликов водки. Так они и ехали ночью, а днем спали, чтобы не попасться на глаза полиции.
Потом, естественно, разговор сосредоточился на выпуске истребителей сибирским заводом, о чем я подробно и доложил.
Сталин просил меня и впредь помогать заводу с тем, чтобы довести выпуск истребителей по крайней мере до десяти в сутки. Как увидим дальше, к концу 1942 года это задание было выполнено.
Сталин выглядел бодро, с большим теплом говорил он о защитниках столицы и о значении разгрома немцев под Москвой.
А. С. Яковлев, март 1942 года
10 марта была получена телеграмма, в которой говорилось, что накануне семь наших летчиков на истребителях Як-1 выиграли воздушное сражение в бою против 25 самолетов противника. <…>
В сообщении о подвиге впервые в печати указывалось, что наши летчики летали на «яках». До этого типы советских машин в печати не упоминались.
Этому предшествовал разговор в Государственном Комитете Обороны. Я высказал свое недоумение: противник наши самолеты знает по типам, называет их, а мы засекречиваем. <…>
<…> Не целесообразнее ли пропагандировать наше оружие, чтобы его знали, любили, чтобы в него верили?
Сталин спросил:
— Что вы предлагаете?
— Я предлагаю, чтобы газеты не скрывали от читателя нашу боевую технику, не обезличивали ее, а наоборот, пропагандировали. Удивляюсь, как газетчики до сих пор не поняли необходимости этого? Я разговаривал по этому вопросу с некоторыми редакторами газет, они сочувственно вздыхали, соглашались со мной, но оправдывались соображениями секретности… — Какая там секретность! — махнул рукой Сталин.
— И я говорю, каким же секретом может быть наш самолет или танк, если он с первого дня войны воюет на фронтах, тем более что их на фронте тысячи? Зачем скрывать от своих то, что уже известно противнику?
Сталин заметил, что это верно, и добавил, видимо по адресу редакторов:
— Не думают сами, ждут команды. Он спросил:
— Как будем называть наши самолеты?
Тут же было внесено предложение присвоить самолетам сокращенные имена конструкторов. Например, штурмовики Ильюшина — Ил, бомбардировщики Петлякова — Пе и т. д. В сочетании с цифрами, характеризующими порядковый номер конструкции. Например: Ил-2, Ил-4, Пе-2, Пе-8 и т. д.
Сталин одобрил это предложение, только заметил:
— Зачем же сокращать? Будем называть полными фамилиями конструкторов: «Ильюшин-2», «Петляков-8» и т. д. Пусть знают наших конструкторов!
После этого разговора