— Они уже известны, — довольно сказала мать Бернард.

По ее мнению, результаты были очень приличные. После этого дама поинтересовалась, кому повезло, а кому не очень.

— А с кем я разговариваю? — Матери Бернард не хотелось говорить незнакомому человеку, что девочки Уолл и Хики сдали экзамены плохо. Тем более по телефону.

— Я дальняя родственница Клионы Келли.

Если мать Бернард и сочла странным, что эта женщина не позвонила Келли, то виду не подала. Вместо этого она с гордостью перечислила отличные оценки, полученные Клио на экзаменах.

— А ее подруга, Кит Макмагон?

— Мэри Кэтрин Макмагон тоже сдала экзамены прекрасно. Средний балл очень высок.

— Я слышала, что девочки собираются приехать в Лондон и остановиться в монастыре.

— Да, но…

— Я хочу отправить туда письмо… и договориться с Клионой о встрече. Вы не скажете, когда они приезжают? И на чье имя писать?

— Настоятельницу нашей лондонской обители зовут мать Люси. Девочки действительно остановятся там. Они прибудут девятого августа и проведут в городе полных девять дней. А вы?..

— Большое спасибо, мать Бернард. — На этом связь прервалась. Монахиня задумалась. Откуда эта женщина знает ее имя?

После воскресной мессы мать Бернард подошла к родителям Клио:

— Звонила ваша родственница из Англии и интересовалась результатами выпускных экзаменов.

— Из Англии? — переспросил Питер Келли.

— Родственница? — удивилась Лилиан.

— Так она сказала, — стала оправдываться мать Бернард.

«Что бы это значило?» — спрашивали себя Келли по дороге домой.

— Может, у нее старческий маразм? — предположила Лилиан.

— Да нет, она вполне в своем уме, — задумчиво ответил Питер.

— Будем надеяться, что она успеет выпустить класс Анны, — немного подумав, сказала Лилиан.

…Итак, мы уезжаем из Лондона восьмого августа. Я уже писала тебе, что наше путешествие продлится две недели. Вряд ли мне представится вторая такая возможность. Надеюсь, лето у тебя пройдет хорошо и ты начнешь новую жизнь в Дублине.

Еще раз спасибо за скорый ответ. Я рада, что ты написала мне сразу же, как только узнала результаты экзаменов. Я держала за тебя пальцы даже на работе. А вчера вечером выпила за твое здоровье с моей подругой Айви Браун.

Так волнительно осознавать, что наконец-то дорога перед тобой открыта.

— Что будет, если в это время придет Льюис? — спросила Айви.

— Не придет, — мрачно ответила Лена. — Вы прекрасно знаете, что дома он почти не бывает.

— А ночью? — Айви была в ужасе.

— Если Кит будет искать меня, то наверняка не ночью. Они не встретятся.

— А как же вы? Вдруг она случайно увидит вас на улице?

— В Лондоне восемь миллионов жителей.

— Но не все они живут в нашем районе.

— Кит не знает, что я прячусь от нее. Она вообще не знает, что я — это я, так что успокойтесь.

— Вы сами волнуетесь.

— Только потому, что моя дочь собирается приехать в Лондон, а мне хочется ее увидеть.

— У меня плохое предчувствие. Очень плохое.

— Глупости, Айви. Эти дни я просижу у вас на кухне, только и всего.

— Откуда вы знаете, что она будет вас искать?

— Интуиция подсказывает.

* * *

Путешествие на пароходе оказалось удивительно интересным. Девочки познакомились со строителями-ирландцами, возвращавшимися из отпуска в полюбившуюся им Англию.

— Они сознательно покинули Ирландию, так чего ради воспевают ее красоты? — удивлялась Кит.

— Это главный смысл ирландских песен. Они хороши только тогда, когда ты поешь их за границей. — Клио могла объяснить все на свете.

— Надо же, мы за границей! — воскликнула Кит.

— Почти, — уточнила Клио.

— Это середина Ирландского моря, а граница проходит по ней. Мы уже миновали трехмильную зону.

Мужчины попросили их послушать, как они поют «Розу Трейли». Приятно, когда твое пение слушают красивые девушки.

— Когда приплывем в Лондон, — шептала Клио, — увидим настоящих гвардейцев в медвежьих шапках, настоящие кофейни и все остальное…

— Знаю, — отвечала Кит. — Знаю…

Она думала о том, что непременно найдет в Лондоне Лену — женщину, которая знала маму намного лучше, чем все остальные. Придет к ее дому и спросит миссис Браун, где ее квартира. Она хотела сделать Лене сюрприз, если та вдруг никуда не уехала.

Они считали мать Бернард настоящим драконом в рясе, но вскоре выяснили, что по сравнению с матерью Люси та была оплотом либерализма и свободомыслия. Мать Люси считала, что девочки хотят видеть только памятники культуры, по вечерам играть в настольный теннис, пить какао и ложиться спать сразу после вечерней молитвы, прочитанной в монастырской часовне.

Хотя посещения Вестминстерского аббатства, Тауэра, планетария и Музея мадам Тюссо им понравились, девочки были сильно разочарованы тем, что на экскурсии их сопровождали монахини. Господи, какое мучение быть так близко и одновременно так далеко от того, что тебя интересует больше всего на свете!

— Мы всегда можем сбежать, — сказала Джейн Уолл.

— Овчинка выделки не стоит, — ответила Клио. — Нас обвинят во всех смертных грехах. Выпьешь чашку кофе в Сохо, а дома решат, что ты занималась черт знает чем.

— Клиона, твоя тетя звонила снова, — сказала на третий день мать Люси.

— Моя тетя? — встревожилась Клио. — Дома что-то случилось?

— Нет, она просто хотела знать твои планы и интересовалась, будет ли у тебя свободное время.

Клио посмотрела на Кит и пожала плечами:

— Зачем ей это?

— Не знаю. Кажется, она хочет с тобой повидаться и пытается найти окно в твоем расписании.

Это какое-то недоразумение. Тетя Мора в Лондоне?

— Она будет звонить еще? — поинтересовалась Клио.

— Не уверена. Но если она захочет тебя куда-то сводить, думаю, это можно будет устроить.

Клио хитро подмигнула Кит.

— Если тетя позвонит еще раз, я буду рада встретиться с ней, — ханжеским тоном произнесла она.

— Да, конечно.

— Моры нет в Лондоне. Она играет в гольф в Лох-Глассе, — позже прошептала Кит.

— Знаю. Но это какая-то замечательная ошибка, посланная Богом, святым Патриком и покровителем отчаявшихся, святым Иудой. Выйди, позвони и позови меня.

— Откуда?