Вот мрак!

Следующий камень был дурацкой формы. Увеличившись в объеме, он не просто вытянулся ступенькой из стены, но потащил за собой какую-то древнюю, как мамонтов хвост, строительную пыль и труху. Эта дивная взвесь посыпалась прямо на голову Ариссе. И к сожалению, оказалась незначительно, но все же тяжелее пыли.

– Мрак! – завопила Информатрисса, увидев Карину. И добавила пару слов, равно непечатных на Земле и в Трилунье.

Юлли же только стиснул зубы и что-то прошипел, видимо, адресованное Ариссе.

– Убирайся! – заорала она дочери. – На тропу, чтобы духу твоего здесь не было! Пошла! ВОН!!!

– Обойдешься, – не хуже Юлли прошипела дочка, обеспечивая себе камень для следующего шага вниз и больше не заботясь о тишине и незаметности. А Юлли так и замер, вперившись взглядом чуть выше Карины.

– Твою же вечность! – Теперь он уже не шипел, а почти кричал. – Она пиратку притащила! Ари, быстро! Я тащу сосуд, а ты читай. Сколько вечности вытянем из мальчишки – вся наша.

– Девчонку не тронь! – ответила Арисса.

– Как я ее трону? Связь оборву. – Юлли кивнул на свои руки, медленно тянувшие и сматывающие нематериальную светящуюся нить. Словно своей жизнью они жили… – Ари, быстро читай словесный знак!

Арисса зашевелила пальцами, да и всей рукой, едва не выворачивая кисть. Так она умудрилась не выпустить нити и вытащить из глубины ладони… слепок с Карининого блокнота. Тот самый слепок, сделанный на экзамене. С того самого проклятого блокнотика, найденного в архиве и нашпигованного странными стихами.

– О Мёбиус, зачем тебе этот мусор? – выдохнул символьер.

– Я не помню колыбельную наизусть! – рявкнула в ответ Арисса. – Я же составила-записала-забыла, как будто ты не знаешь! На кой мрак я бы годами разыскивала эту книжонку, если бы помнила знак?!

Пока они ругались, Карина спустилась еще на две ступеньки. Потому что на самом деле перепалка матери и Юлли длилась секунд пять – десять. А что все это долгое-долгое время делала Дэррен, Карина не знала.

Арисса беззвучно шевельнула губами, блокнотик вспорхнул и завис как раз перед ее глазами. Послушно раскрылся, видимо, на нужной странице. Юлли же, продолжая тянуть нити, сотворил знак, возможно, являвшийся частью ритуала. Теперь прямо под знаком бесконечности засиял… кувшин.

О черт! Еще одна ступенька и…

А в следующую секунду все действия и события уплотнились настолько, что непонятно, как только пространство не треснуло.

– Спи! Пусть беда не коснется тебя… – зачастила Информатрисса.

Митька самым натуральным образом забился в аквариуме, при этом не сводя глаз с Карины и повторяя одними губами: «Уходи, уходи». Из зеленой точки, сиявшей в его голове, хлынул свет. Потоком, как вода. Зеленый и прозрачный. И ослепительно-яркий. Он стек по лучу в грудь парня, к внутренней луне. А оттуда – в знак бесконечности, висевший в воздухе. И, наконец, в кувшин.

– Пусть ее отгоняет запах… – звенел голос Ариссы.

К черту последнюю ступень. Или пять ступеней. Карина прыгнула, не разбирая куда. Уже в полете сообразила, что нацелилась на аквариум с Митькой. Сосуд опрокинулся, парень выкатился на пол, вскочил, стряхивая с себя остатки светящейся жидкости… кстати, скорее какого-то желе. Но связь между сияющей зеленой звездой внутри его головы, Внутренней Луной и сосудом не разорвалась. Вечная жизнь волчонка вытекала из него стремительным потоком.

– Ведьмы с воем сгорят в огне… – Арисса ускорила чтение.

Мрак, догадалась Карина, если она дочитает, то Митьке крышка

здесь и сейчас. Но как…

– Пусть тебя не…

Карина развернулась, на ходу превращая ноги в волчьи лапы. Очередной прыжок оказался чуть короче, но передняя рука, все еще человеческая, ударила по блокноту. Книжечка упала на пол.

– Ах ты… – Арисса явно не могла с ходу решить, разрывать ли связь с детенышем, то есть Митькой, ради того, чтобы отбиться знаком-другим от своей дочки-оборотня.

– А-А-А!!! – Голос Юлли перебил все.

Дэррен Радова все это время примеривалась к прыжку, не спускаясь следом за племянницей. Теперь она сидела на плечах Юлли, как балованная дочка на папе, только наоборот – со стороны лица. И лупила его по голове изо всех сил. А сил у пиратки было гораздо больше, чем можно было представить, глядя на ее хрупкую фигурку.

Впрочем, Карина не собиралась ничего представлять.

Лучи-нити оборвались. Проблема была только в том, что зеленая сияющая субстанция из точки в голове Митьки практически полностью перетекла в проклятый кувшин. Вечностная вытяжка, как говорил Юлли. Ладно, забираем, потом разберемся, что с ней делать. Карина шагнула было к кувшину.

Ее схватили за руку и почти больно потянули, разворачивая.

Митька?

И в следующий миг вокруг нее взорвался мир.

Теплые губы прижались к ее губам. Ноги… лапы подкосились, но Митька уже крепко держал девчонку. И целовал-целовал-целовал так, словно ему две минуты жить осталось. Впрочем… ей, кажется, столько же. И дальше она сама уже его целовала, вообще ни о чем не думая.

А потом их снесло троицей сцепившихся в драке взрослых. Митька сгруппировался, укрывая Карину от удара, но удержаться в вертикальном положении им не удалось. Они просто стекли по ближайшей стене. А Арисса, Дэррен и Юлли продолжили выяснять, кому тут жить, а кому помирать в бою.

– Цела? – Этот… зараза еще и улыбался, довольный.

Она кивнула:

– А как насчет «я тебе не аспирин»? – Губы почти не слушались, верхняя даже треснула, кажется.

Митька тряхнул взлохмаченной белобрысой головой.

– А я тебе и не аспирин, – сообщил он. – Зато ты мне – аспирин. Иди сюда!

Так… со стыда сгореть – потом, в другой жизни. Сейчас… пусть весь чертов мир подождет!

Но буквально через один поцелуй в Митьку попало куском какой-то мебеленции. Бывшей.

Арисса уже отделилась от общей схватки и сыпала проклятиями и знаками, к счастью, последними – безуспешно. Что-то активное сопротивление ее чересчур деморализовало. А вот Юлли и Дэррен… ой-ой!

Картина была бы непристойной, не будь такой… страшной. Дэррен опять заняла позицию примерно на шее Юлли. И ее руки… Ее кисти увеличились в размерах и превратились в океоронов. Словно Дэррен была кукольником, а они – перчаточными петрушками. Или боксером. Веса «ни пуха, ни пера», зато в громадных птицах-перчатках. Девочка-волк и моргнуть не успела, как пиратка принялась методично, даже ритмично, вбивать острые птичьи клювы в голову символьера.

Арисса плюнула на пол. Сейчас она была страшна – волосы громадным веером, змеиных голов только и не хватает, глаза безумные, под носом размазана кровь, да и по подбородку тоже. Но, похоже, кровь была не ее. Ого, зубы в ход пустила, в драке-то?