холодным, а шпилерог мелко завибрировал. Получается сверххищник это дракон?! Но из той информации, что на меня вывалилась, скорее следовало что дракон — это не живое существо, а некая природная или волшебная сила. Стала бы такая сила оставлять зарубки на деревьях?

Русалки встали рядышком, они искусно делали вид что ничего не произошло, и что они ничего такого не видели и не слышали.

— Феи, которые всем дают, по-другому называются, — насмешливо подсказала мне Лала. — Да и всем давать — давалка не сломается? Но ты-то у нас не все, ты ж любимый и родной, тебе мы, пожалуй, так и быть, дадим…

— Дадим тебе оружие, — улыбаясь уточнила Дубравка. — Сумеешь унести отсюда — будет твоим…

Они взялись за руки и направили их на пол. Из него в яркой радужной вспышке выдвинулась… моя рогатина! Выросла, и начала меняться, по ней поползли, оплетая и перекручиваясь, вьющиеся растения-лозы, каменный наконечник визуально поплыл, становясь острее и меняя цвет на более темный. Поперечины покрылись резьбой. Под ними спустилась метелка-ленточка из цветочной гирлянды, а в наконечнике проклюнулись два драгоценных камня — большой розовый ближе к пяте и второй поменьше над ним, голубого цвета. Камни светились и пульсировали, цветочная лента развивалась на ветру.

Выглядело оружие конечно здорово, но как его забрать с собой из сна я не знал. Я подошел и попробовал прикоснуться к рогатине, но рука прошла её насквозь, русалки заулыбались. Они подошли обняли меня и, чмокнув в щечку, попрощались со словами «ну, держись там» и «ты заходи если чё». Я в долгу не остался, поднял кулак и произнес: «но пасаран», хотел чмокнуть их в ответ, но они ловко увернулись и растворились в пространстве с едва слышным, загадочным смехом…

Копье продолжало нахально торчать. Небеса становились все неприветливее и темнее, на поляне холодало, во все двенадцать дыр-входов медленно заползал густющий белый туман. Копье упорно изображало недотрогу. Я уж к нему и так, и эдак, со словами и без слов. И возжелать его пытался, и резко дернуть рукой как нити в «сенях», но ни одна из задумок не увенчалась успехом.

Странно, я раньше не задумывался о возможности что-то физически забрать из сна. Я ведь мог подобрать какой-нибудь камешек, веточку или листик и попробовать проснуться с ними. Интересно, что бы получилось? Думаю, что ничего, как и с этим восхитительным копьем. По сути, из сна я мог забрать только что-то нематериальное, например очертания какой-нибудь статуи, или принцип действия какого-нибудь механизма, эмоцию, знание, но не материальный предмет. Я сосредоточился на дареной рогатине и попытался как можно лучше ее запомнить, во всех подробностях и нюансах. Обходил ее против часовой стрелки, потом в другую сторону, старался впитать все черточки, каждый листик, каждый узорчик, каждую веточку. Возможно, именно так, в виде образа, удастся «вынести» это оружие из сна…

Белый туман неуклонно закатывал полянку в вату и вскоре окончательно скрыл от меня образ копья, делать тут было нечего, пора было просыпаться. Просыпался я под четко звучавший в голове голос Цоя:

Хочешь ли ты изменить этот мир,

Сможешь ли ты принять, как есть,

Встать и выйти из ряда вон,

Сесть на электрический стул или трон?

Глава 30. Выживание — мировой босс (день 30, ночь 30, день 31)

Все познается в сравнении. Вот я пенял давеча на свою кровать в логове, сложенную из ошкуренных стволов и присыпанную сеном и мхом, а поспал ночку на камнях и как-то домой, в кроватку захотелось, в такую удобную, которая прокачивает мне навык йоги намного менее агрессивно, чем голые камни.

Воздух здесь был теплым, ветра почти не было, но камни за ночь выстывали, так что тело затекло и задеревенело, поэтому пришлось утренние процедуры начать с серных источников и соляных ванн. Во время плаванья в прохладной воде озера я полностью пришел в норму, даже осмелился понырять и выяснил между делом, что температура воды на глубине резко понижается.

Есть было нечего, дров не было, смысла здесь задерживаться дольше необходимого тоже. Поэтому я набрал соли в рюкзак, загарпунил четыре рыбины, выпотрошил, почистил, подвесил к рюкзаку и двинулся в обратку к логову.

Хотел оставить гостинец орлу, который тут в прошлый раз промышлял рыбалкой, но передумал. Не думаю, что он голодает, добычи в горах хватает. К тому же оставленная мертвая рыбешка это, по сути, падаль, гордые охотники такой не питаются. Еще было непонятно как один и тот же вид птиц может одновременно приспособиться к охоте и на рыбу, и на мелких зверьков? Что за извраты эволюции? Ты либо рыбак в непромокаемом оперении, либо охотник в охотничьем и живешь в том ареале, где тебе легче найти пропитание. Хотя кто сказал, что здесь обитает всего один вид птиц? Вполне вероятно, что рыбачил здесь один вид, а на охоту с собой меня брал другой.

Про орлов я знал не много, собственно, пожалуй, только то, что из их перьев индейцы себе головные уборы делали. Ну и зрение у них телескопическое. А ну и что они, как и все птицы мыслят картинками. Ещё помнил Какфакса из «Огненного бога моранов» Волкова. Там у них проблемы с популяцией были, еды мало, поэтому плодиться орлам запрещали, и они стояли в очередях на заведение потомства. Сурово, и может не настолько сильно оторвано от реальности. Популяция тех же коз ограничена, если орлы начнут плодиться без меры, то в конечном итоге истребят ее и либо погибнут, либо вынуждены будут мигрировать. Так что не удивлюсь если тут каждая коза на учет, убью одну — оставлю семью орлов без потомства…

Не, так-то если подумать, с такими мыслями я, в принципе, в раздрай с местным Сиянием не иду, если и не с уважением, то точно с пониманием отношусь к нуждам других видов, как охотников, так и добычи. Да и к деревьям тоже, кору и лыко по живому не деру, рублю деревья только там, где густо растут и все равно не выживут, на костер больше сушняком промышляю, грибницы не вырываю, ягоды аккуратно собираю. Естественно, я делаю это не из уважения к природе, просто понимаю, что если делать иначе, то это себе же яму копать. Вырву грибницу — второй раз там гриб не вырастет, поломаю кусты малины — больше там ягод не будет. Ну и с охотой в принципе также, не истребляю все в округе, в разные места хожу и не беру больше