Делам? Скорее убивают людей. Я качаю головой, не желая представлять это.

Мама готовит мне тост.

— Джереми как раз рассказывал мне о соперничестве между Королевским Университетом и Королевским Элитным Университетом. Кажется, оно очень сильное.

— И что с этого? — я теряю спокойствие. — Это еще один способ убедить меня держаться подальше от Крейтона по причинам, которые ты отказываешься разглашать? Если это так, то оставь это, мама. Я студент КЭУ, и ни разу люди там не относились ко мне по-другому только потому, что я американка или Волкова.

Джереми смотрит на меня поверх ободка своей чашки.

— Не говори с мамой в таком тоне.

— Вы, ребята, явно сговорились против меня. Неужели вы ожидали, что я опущу голову, буду выполнять ваши приказы и просто соглашусь?

— У тебя нет выбора, Аннушка. Я говорил с папой вчера вечером, и он согласен с тем, что тебе больше нельзя видеться с Крейтоном Кингом.

Чашка с кофе дрожит в моей руке, и я ставлю ее на стол, прежде чем она упадает и разобьётся вдребезги.

— Мы договорились, что я поговорю с ним.

— Мы договорились только о том, что он будет проинформирован о ситуации, а не о том, что кто-то из нас будет с ним разговаривать. По возвращении на остров Брайтон ты порвешь с ним, или папа найдет тебе жениха.

Я уставилась на маму так, словно меня ударили в грудь, а она держит нож.

— Ты сказала, что не допустишь этого.

— Анни...

— Забудь об этом. Я сама поговорю с папой, когда он вернется.

— Не надо, Анни. — Говорит мама мягким голосом. — Ты только разозлишь его и навредишь себе. Это к лучшему.

— К лучшему? Для кого? Тебя? Папы? Джереми? Но точно не для меня.

Разочарование бурлит в моих венах. Оно продолжает расти, пока не лопается по швам.

И самое ужасное, что я понятия не имею, как его успокоить.

Сделать так, чтобы стало лучше.

Я так разочарована в маме и злюсь на себя за то, что была такой доверчивой.

За то, что попала в ситуацию, из которой единственный выход — проигрыш.

Все двери закрываются перед моим носом, а Крейтон все еще не отвечает на мои сообщения.

Может, он скажет, что это и ради меня тоже?

Телефон Джереми вибрирует на столе, и когда он проверяет его, между его бровями появляется складка.

— Мы уезжаем. — Объявляет он, резко вставая.

— Но вы только что приехали. — Протестует мама.

— На острове чрезвычайная ситуация.

— Что за чрезвычайная ситуация? — спрашиваю я осипшим голосом.

— Плохого типа.

Он мчится в направлении дома, а я бегу трусцой, чтобы не отстать от него.

— Что случилось?

— Николая похитили, и похититель требует меня.

Глава 26

Крейтон

— А ты уверен, что этот план сработает?

Тело Илая остается совершенно неподвижным, пока он наклоняет голову на в сторону, выжидая время.

Мы уже час прячемся за кустами в углу заднего входа в клуб Язычников, и до сих пор нет никаких признаков «добычи», на которую, по словам моего брата, мы сегодня охотимся.

— Терпение, братишка. Мы должны позволить добыче выйти по собственной воле.

— Почему мы не можем просто найти ее?

Он бросает на меня косой взгляд, полный садизма.

— Ну и где тут веселье?

Мы оба одеты в джинсы и толстовки и, вероятно, выглядим как серийные придурки с развратными наклонностями. В какой-то степени это правда.

Не помогает и то, что уже поздно, около двух часов ночи, и улицы практически пусты.

С тех пор, как я увидел сообщение, которое прислала мне Анника, то самое, в котором она сообщала о своем возвращении в Штаты, мне неспокойно. Эти черные тени застилали мое зрение, и я не мог усидеть на месте.

Первая мысль, которая пришла мне в голову, была о том, что ее отец не позволит ей вернуться сюда. Она всегда гордилась тем, как убедила его позволить ей учиться в КЭУ, но факт остается фактом: он был против этой идеи.

Учитывая ее мафиозное прошлое, она склонна потерять любую свободу, которой наслаждалась последние пару месяцев. Особенно если Джереми имеет право голоса.

Которого у него не было бы, если бы она позволила мне разобраться с ним раньше.

Поскольку этот вариант теперь не обсуждался, и мне нечего было сказать, чтобы не показаться мелочным, я пометил разговор как «Не читать», пока не придумаю лучший ответ.

И это привело нас к тому, что теперь я находился с Илаем, поддерживая его в ночных начинаниях. Это все равно лучше, чем ворочаться в постели, быть поцарапанным Тигром ради или развлекаться пьяными бреднями Реми, которые обычно включают в себя раскрытие любых секретов, на которые он наткнулся.

— Вот он. — Губы Илая растягиваются в ухмылке, когда он дергает головой в направлении буйного мужчины, выскользнувшего через черный ход.

— Ты уверен, что это он? Он мог выйти покурить.

— Во-первых, он мог покурить внутри участка. Во-вторых, он берет сигарету, но не зажигает ее, чтобы не привлекать внимания. Третье, и самое главное, он идет по стратегическим линиям, которые, я уверен, являются слепыми зонами камер. Угадай, кто идет на такие меры, чтобы покинуть территорию, которую он должен охранять?

— Тот, кому есть что скрывать.

— Бинго. — Он берет меня за плечо. — Помнишь, как мы выпускали этих червей и тараканов в сад, чтобы посмотреть, как они извиваются и пытаются убежать, только чтобы мы могли их поймать? Пора повторить это.

— Папа каждый раз прерывал наш план, помнишь?

Его ухмылка расширяется в чистом подражании тому, как, по моему предположению, выглядит Люцифер на своем троне в аду.

— К счастью для нас, папы здесь нет.

Бесполезно напоминать ему, что папа в конце концов узнает обо всем. Но даже я готов отказаться от этой возможности, если это означает, что я стану ближе к своей цели.

Мы следуем за охранником, держась на безопасном расстоянии, пока он не покидает территорию.

Его руки в карманах, а шаги размеренные, неторопливые, с небрежным ритмом. Он привык к этой улице, несмотря на то, что она скрыта.

Учитывая, что он не коренной житель острова, как и все студенты и охранники, это может быть только выученным поведением, которое он приобрел со временем.

— Он