Жуликов туда не вешают. И разве о себе она думает? О нас, о нашем будущем ребенке. Да мы давно могли бы родить, а Люба сказала: «Нет! Родители и так на работе устают, а тут еще малыш кричать будет…»

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. «Люба думает… Люба сказала…» А ты что думаешь?

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Оставь его в покое! Я знаю, что надо делать! Найти хорошего маклера. Он поменяет этот первый этаж. С доплатой, конечно. Мы поможем: в отпуск не пойдем, люстру продадим, книги…

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Что?!

Н и н а  В а с и л ь е в н а. А зачем тебе они? Почти все прочел…

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Некоторые даже дважды. «Преступление и наказание», например.

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Позвоню Симочке, наверняка она знает опытного маклера…

К о с т я. Не надо никуда звонить, мама! Все равно лучше этой квартиры он не найдет. Тут Люба права — и рядом, и врозь, и продавать ничего не надо… Папа, а если без всяких разводов пойти к директору и сказать: «У нас две семьи, нам тесно…» Может, дадут?

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Не дадут. У нас сорок метров на четверых.

К о с т я. А вы скажите — в недалеком будущем внук может появиться. Ведь может!

Из комнаты выходит  Л ю б а.

Л ю б а. Перестань, Костя! Никуда твои родители не пойдут и никого не попросят. Из всех своих прав они используют только одно — право на труд. Дают — спасибо. Не дают — тоже спасибо. И оправдание на это есть железное: «Как все живут, так и мы». Да не все уже так живут, не все! Для вас путевка в захудалый дом отдыха — счастье, а для кого-то и Карловы Вары — уже не курорт. Кто-то по Черному морю на белой яхте катается, а вы лодку с мотором во сне видите.

Раздается звонок в дверь.

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Зато сплю я спокойно… Это ко мне — дипломница. Ниночка, пару бутербродов и чай!

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Девятый час, неужели она не ужинала?

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Может, и не обедала — студентка.

Л ю б а. Идем, Костя!

Уходят в комнату. Н и н а  В а с и л ь е в н а  идет на кухню. Возвращается  Е в г е н и й  П е т р о в и ч  с  Л е н е й.

Л е н я. Извините, что дома вас беспокою… На одном чертеже визы вашей нет. Хватились, а вы уже ушли… С утра все в копировальную бросятся — конец квартала. Опоздаем — без премии останемся…

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Давайте! (Ищет ручку.)

Л е н я (достает свою). Пожалуйста.

Раздается звонок. Евгений Петрович открывает дверь. На пороге — В и к а с большим портфелем под крокодиловую кожу.

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Проходите, Вика, и знакомьтесь: Петухов Леонид Сергеевич, мой коллега из транспортного отдела.

В и к а. А мы уже…

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Уже знакомы?

Л е н я. Нет. В бюро пропусков как-то столкнулись… Мне продлевали, а вам выписывали. Временный.

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Скоро постоянный получит. Викторию Степановну распределили к нам. Сам директор ходатайствовал. (Вике.) Не думайте, что ради ваших красивых глаз. (Лене.) Если ее диплом довести до кондиции и внедрить на нашем химзаводе — сто тысяч экономии, как минимум… И не краснейте, не краснейте, Вика! Леонид Сергеевич — тоже талант. Год всего работает, а уже сделал важное открытие: главное — это премия!

Л е н я. Я же не для себя стараюсь — для отдела.

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Да пошутил я, пошутил. Конечно, премия — не главное. Главное — это тринадцатая зарплата. (Визирует чертеж.) Всего хорошего! (Закрывает за Леней дверь.) Ну, какая у вас идея?

В и к а (разворачивает чертеж). В этом узле стальные трубы можно заменить на керамику.

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. А давление?

В и к а. Вчерне посчитала — вроде выдержит.

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Вчерне! Зря я вас тут нахваливал. Идемте считать!

Проходят в комнату. Появляется  Н и н а  В а с и л ь е в н а  с подносом, стучит к ним.

Ну что еще? (Увидев поднос.) А… Спасибо.

Н и н а  В а с и л ь е в н а (подходит к другой комнате). Костя!

Выходит  К о с т я.

Любу зови — ужин готов. (Уходит.)

К о с т я. Люба! Люба, есть идея!

Л ю б а (выходя из комнаты). Какая?

К о с т я. Поужинать. Других пока нет.

Л ю б а. Сам ешь.

К о с т я. Голодовку объявила? Обиделась? Зря, ей-богу, зря. Ну, представь, лет эдак через двадцать сын наш или дочь предложат нам нечто в этом духе… Разве б мы с тобой развелись?

Л ю б а. Все, хватит о разводах! Пусть живут, как жили. А мы с тобой уедем. Завтра же.

К о с т я. Куда?

Л ю б а. В Казахстан.

К о с т я. Почему в Казахстан?

Л ю б а. Экспедиция у нас там, в Талды-Кургане. Нужен плановик, квартиру дадут сразу.

К о с т я. А я что там делать буду?

Л ю б а. В школе преподавать, лекции читать с диапозитивами. Зарплата в два раза больше — там коэффициент за отдаленность.

К о с т я. А с мамой что будет?

Л ю б а. Соскучится — прилетит. Всего восемь часов лету. В отпуск приезжать будем. Ну?

К о с т я. Подумать надо…

Л ю б а. Что думать? Года через три вернемся — и на кооператив заработаем, и на машину.

К о с т я. Да я не об этом… Экскурсию мне интересную предложили по пушкинским местам…

Л ю б а. Еще успеешь. «К нему не зарастет народная тропа». Ну, неужели ты не хочешь жить самостоятельно, ни от кого не зависеть?

К о с т я. Заманчиво… А может, и правда — попробовать?..

Появляется  Н и н а  В а с и л ь е в н а.

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Стынет уже все, ну что же вы?

К о с т я. Подожди, мама, у нас тут идея одна возникла.

Л ю б а. Не волнуйтесь — не насчет квартиры. Мы с Костей уезжаем.

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Куда?!

К о с т я. В Курган, мама.

Л ю б а. Не в Курган, а в Талды-Курган! Ненадолго… Года на три.

Н и н а  В а с и л ь е в н а (схватившись за сердце). Зачем?!

К о с т я. Хотим сами попробовать. Вам же с папой тоже никто не помогал.

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Когда это было! Сейчас другое время.

Л ю б а. А в Америке и сейчас — восемнадцать стукнуло, и, будь ты хоть сын миллионера, из родительского гнездышка «фьюить» — летай-ка, милый, сам!

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Ну, слава богу, мы не в Америке живем! Никуда я вас не пущу!

Л ю б а. Это уже решено, Нина Васильевна! Идем сейчас от кооператива отказываться. Деньги вернем вам завтра. Пошли, Костя.

К о с т я. Мы будем писать, мама…

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Стойте! Где хоть этот Талды-Курган?!

Л ю б а. В Казахстане. На границе с Китаем.

К о с т я  и  Л ю б а  уходят.

Н и н а  В а с и л ь е в н а. С Китаем?! (Кричит.) Женя! Женя!

Из комнаты выбегает  Е в г е н и й  П е т р о в и ч.

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Что случилось?

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Они… они…

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Ну что «они»?

Из комнаты выходит  В и к а.

В и к а. Получилось, Евгений Петрович! Все получилось!

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. А вы не напутали?

В и к а. Вот — посмотрите…

Е в г е н и й  П е т р о в и ч (разглядывая чертеж). Действительно… Еще и запас есть… Нина! Найдется у нас что-нибудь для такого события?

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Не найдется! Есть события поважней!

В и к а (смущенно). Я пойду, Евгений Петрович…

Е в г е н и й  П е т р о в и ч (провожая ее к двери). Да-да… Извините — небольшие семейные неурядицы… Завтра прошу