Брызги! Вот, оказывается, тот гордиев узел, который следовало разрубить! Урсула, дородная и примерная мать семейства со стрижкой «под мальчика», нашла выход из положения: «Я выстлала пол в туалете газетами. Каждая капля поглощалась бумагой, образуя сероватый ореол. И мой муж, таким образом, увидел, насколько это отвратительно!» Он сдался сразу же, без боя. В случае повторного несоблюдения правил с внутренней стороны двери туалета приклеивается маленькая записка, призывающая к порядку, наподобие тех, которыми пользуется дорожная полиция, фиксируя нарушения. Восседая на троне, индивидуум с опущенным вниз пенисом (нечто вроде обратной эрекции), созерцает написанные на ней слова.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что немецкие мужчины, когда им требуется опустошить мочевой пузырь, не являются в большей степени неряхами, чем все остальные представители сильного пола на этой планете. Но нигде в мире это сражение не ведется с такой последовательностью. Возникают, разумеется, семейные ссоры по поводу пятен в туалетах, но на этом все и заканчивается. Это, по всей видимости, немецкая специфическая особенность, определяемая, по моему мнению, формой унитаза. В традиционном немецком WC не предусмотрено отверстие в середине чаши для эвакуации содержимого, оно находится в передней части. А прямо под ягодицами имеется площадка, расположенная приблизительно в центре высоты, считая от основания унитаза до сиденья. И это означает, что испражнения падают не в воду, а на эту площадку. Такое устройство имеет большое преимущество: покончено с брызгами, орошающими ваши половые органы, когда происходят шлепки по воде. Но главное – можно осмотреть экскременты, прежде чем нажмешь на рычаг слива воды, что в теории позволяет распознать некоторые заболевания, например рак прямой кишки. Это и было первоначальной задумкой, когда примерно век назад осуществлялась разработка немецких унитазов. Но с тех пор прошло много лет, и нам известно, что невооруженным взглядом ничего увидеть нельзя, а лично я считаю, что все эти заботы следует возложить на плечи врачей. Как бы там ни было, но в двух случаях из трех экскременты прилипают к керамике, и приходится наклоняться и ликвидировать проблему, одной рукой с отвращением водя щеткой по унитазу, а другой нажимая на сливной механизм. При этом миллионы бактерий летят в воздух и не минуют вашего лица и носа. О запахе я уже не говорю.

«Но это же так естественно, это же твое собственное тело!» – восклицает прагматичная Урсула. Я бы с этим согласилась, но запах, запах… К тому же в воздух поднимаются и следы испражнений остальных членов семьи, что, собственно говоря, и требовалось доказать. Вот если бы немецкие унитазы имели другую форму, тогда бы у феминисток этой страны осталось бы больше времени, чтобы заняться другим, более полезным делом (увеличение количества дошкольных учреждений, равенство зарплаты мужчин и женщин, да мало ли что еще). К счастью, как и биде во Франции, унитазы традиционной формы в Германии встречаются все реже и реже. В худшем случае, если вам все-таки придется пользоваться одним из них, подскажу трюк, о котором мне рассказала одна итальянская подруга, находящаяся в изгнании на берегах Шпрее: сядьте на унитаз наоборот, лицом к сливному бачку, хотя для этого требуются гибкость членов и время.

Хотя это ночные птицы, но какая неутомимость! Распушив перышки, они покидают на ночь глядя свои птичьи дворы и спускаются в метро, чтобы добраться до центра города и заполнить кварталы вокруг Монбижу

Поддерживаемые законодательством, узаконившим их профессию, проститутки без тени смущения, с громким смехом завлекают клиентов. Несмотря на смех и шутки, ощущение такое, будто присутствуешь при погребении молодой жизни этих девушек, всех, как одна, в корсетах и высоких сапогах-ботфортах. В их голосе слышится простонародный берлинский акцент. «Эй, süsser (сладенький), отвези меня летом покататься на яхте, это так романтично!», «Эй, нам так хочется романтики, и всего за 50 евро!»

Полагают, что в Берлине от 22 до 45 тысяч проституток. Приблизительно столько же, сколько во всей Франции. В большинстве случаев они крепко стоят на ногах, не знают сомнений и уверены в себе.

Аурелия прибыла в Artemis, самый большой публичный дом Германии (3500 квадратных метров), в 2006 году, под Чемпионат мира по футболу. В бикини с принтом в виде шаров, похожих на мячи, и виниловых сандалиях цвета фуксии, она без тени смущения рассказывает: «Я работаю по собственным тарифам, которые применяла в Испании, Франции, а теперь здесь, в Берлине. До двух тысяч евро за ночь. И это не обсуждается. Хозяйка здесь я».

Первый утренний завтрак в «Артемис». Клиенты только что ушли. Сразу же после интервью Аурелия отправится спать в одну из маленьких комнатушек в правом крыле здания, предназначенном для девушек. Напрасно я себе говорю, что проституция, легализованная в 2002 году, – такая же работа, как и любая другая: в этом лупанарии я не могу проглотить ни куска, такое меня охватывает отвращение. Мысли крутятся в голове с бешеной скоростью. Что происходит здесь, вот на этом канапе, или на краю джакузи, или в баре с позолоченной лепниной дурного вкуса? Во всем этом есть какая-то тайна, и, надо признаться, весьма притягательная. К тому же в «Артемисе», ночном заведении, удовлетворяющем самые смелые фантазии, жизнь кипит даже днем.

Но все переворачивается с ног на голову, когда слушаешь Аурелию. Эффект, обратно пропорциональный обхвату груди этой шикарной блондинки с тулонским акцентом. Проститутка экстра-класса в Барселоне, она обслуживала нескольких бразильских футболистов, за которыми, собственно, и последовала на Кубок мира, поскольку бизнес обязывал. «Артемис» предложил ей то, что она так долго искала: «За 60 евро в день я имею право принимать у себя клиентов и зарабатывать деньги. Здесь чисто, есть охрана, к которой можно обратиться в случае необходимости. Правда, теперь я не могу быть слишком разборчивой с клиентами. Будешь привередничать, Экки выставит тебя за дверь».

Экки – это Эккарт Крумхейх, хозяин заведения. С красно-коричневым цветом лица, выдающим в нем человека, загорающего в лучах UV, с сальной гривой волос, зачесанных назад, он принимает меня в безупречном костюме кремового цвета. Повадки ловеласа, но манеры агента, торгующего дорогой недвижимостью: «Я снимаю это пространство для работы». Ему, в прошлом преподавателю немецкого языка и истории с хорошо поставленной речью, здесь известен каждый закоулок. «Я слежу за тем, чтобы девушки соблюдали гигиену, были здоровы, чтобы они были социально защищены. Все остальное меня не касается, это их дело». Девушек, работающих в «Артемисе», около ста человек. Основная обязанность хозяина – инкассация оплаты за аренду помещения и за входные билеты стоимостью в 80 евро. Каждый год по окончании составления бухгалтерского отчета он устраивает ланч с шампанским для представителей прессы. Высокий класс!