– Я не знаю. Какое-то странное чувство, что что-то не так.

– Мы будем знать больше, когда поговорим завтра с шерифом. Всю ночь трейлер будут осматривать криминалисты. Давай подождем и посмотрим, что они найдут. Мы оба слишком устали, чтобы мыслить здраво. Сейчас нам надо поесть и поспать. Мы всю ночь держались на одном адреналине. Лучшее, что мы сейчас можем сделать – это отдохнуть, а утром посмотреть на факты свежим взглядом.

– Ты прав.

Морган все еще была на взводе. В жилах продолжала гудеть кровь, хотя глаза болели, как будто в них насыпали песка.

В ее усталом мозгу крутилась какая-то мысль, которую она никак не могла ухватить.

Может быть, это просто паранойя от пережитого стресса? Или же ее подсознание посылает ей предупреждение?

Морган нервно ходила по гостевой комнате в доме Ланса, прижимая к уху телефон. Она разговаривала с сестрой. После ночных событий с Барнсами нервы ее все еще были на пределе. Перед глазами то и дело всплывала прикованная к полу Карен Митчелл. Но ее спасение стоило всего пролитого пота и всего того адреналина, который ей пришлось испытать.

Только бы дедушка очнулся.

– Значит, никаких изменений? – спросила она у Пейтон.

– Нет, – ответила Пейтон. – Состояние стабильное. Постарайся уснуть.

На заднем плане слышались монотонные звуки аппаратуры.

– Как ты думаешь, когда он очнется?

– Я доктор, а не медиум, – шутливо произнесла Пейтон голосом персонажа из сериала «Звездный путь».

Морган оценила попытку сестры разрядить атмосферу, но сейчас ей было не до смеха.

– Ты мне позвонишь, когда что-нибудь изменится?

– Обещаю. – Голос Пейтон снова стал серьезным. – Я буду следить за ним всю ночь. Положись на меня. Иди спать.

– Хорошо.

– И знаешь, Морган…

– Да?

– Дедушка сильный, – сказала Пейтон. – Рано отчаиваться. Он не сдастся без борьбы.

– Спасибо, Пейтон. Спокойной ночи!

Закончив разговор, Морган отправилась в душ. Пока вода нагревалась, Морган разделась. Оказавшись в тепле, она не могла больше сдерживать эмоции. Прислонившись к кафельной стене, Морган разрыдалась. Она слишком устала, чтобы держать себя в руках.

Ее сестра верила в лучшее, а в медицинских вопросах Пейтон разбиралась гораздо лучше, чем сама Морган. И все же Морган боялась надеяться. Она только успела выкарабкаться из, казалось бы, бездонного горя и теперь чувствовала, что опять должна крепиться. Готовиться к худшему. Аккумулировать энергию перед новой невосполнимой потерей.

Надежда создает фундамент, с которого только больнее падать, в случае трагического исхода.

А ей нужно заботиться о детях.

Когда погиб муж, дети были еще слишком малы, чтобы понять, что произошло, к тому же Джон проводил на службе значительно больше времени, чем дома. Их мир не рухнул в одночасье. Но на этот раз они уже достаточно большие, чтобы по-настоящему ощутить тяжесть утраты прадедушки, который фактически заменил им отца.

Как он однажды заменил отца для Морган и ее сестер и брата.

Дедушка был ее опорой. Без него она никогда не смогла бы преодолеть потерю родителей и Джона. Морган не могла даже представить, что его не станет.

К кому она теперь пойдет, когда силы будут на нуле?

Но когда-нибудь этот момент настанет, пусть даже не сегодня. Никто не вечен. И когда этот день придет, дочкам Морган как никогда нужна будет мамина поддержка. Для них она станет опорой. Поэтому ей нельзя падать духом.

Морган включила холодную воду и сунула голову под душ, чтобы ледяная струя избавила ее от душевной боли. Потом, дрожа, выключила воду и вытерлась насухо.

Морган вышла из ванной. От мокрых волос футболка, которую она одолжила у Ланса, стала влажной. В глазах все еще стояли слезы, лицо опухло.

Какой бы решимостью она ни обладала, отчаяние внутри нее не желало отступать.

Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой.

В спальне она натянула домашние штаны, которые приготовил для нее Ланс, и покрепче завязала их на талии, чтобы они не свалились.

Проходя по коридору, Морган заглянула к нему в комнату. Интерьер полностью отражал характер хозяина: мужественный, лаконичный.

Современная мебель, четкие линии. Шкаф из темного дерева, как и кожаное изголовье огромной кровати, накрытой темно-синим покрывалом. На тумбочке – часы, лампа, книга. В комнате чувствовался едва уловимый кедровый аромат его геля для душа. Она понюхала свою кожу. Теперь и она пахнет так же.

Ей уже доводилось однажды спать у него в гостевой комнате. Но сегодня ей хотелось лечь в другом месте.

По коридору плыли мягкие фортепианные аккорды. Пронзительные звуки песни «Tears in Heaven» привели ее в гостиную. Ланс сидел за пианино. На нем были серые спортивные штаны и черная домашняя футболка. Короткие волосы еще не успели высохнуть после душа. Наверху стоял стакан с виски.

Морган знала, что с помощью музыки он обычно выражает эмоции, которые не может высказать словами. Сейчас вместе с музыкой по комнате разливалась глубокая печаль. Думал ли он о страданиях, которые перенесла спасенная ими женщина? Или о дедушке Морган? Или о своем попавшем отце и о том, как его исчезновение повлияло на всю семью?

Если кто-то и мог понять сейчас Морган, так это Ланс.

Она пересекла комнату и села рядом с ним.

Он перестал играть, держа руки на клавишах. Посмотрел ей в глаза обеспокоенным взглядом.

– Ты в порядке?

– Поиграй еще, – попросила Морган, кладя голову ему на плечо.

Он продолжил играть и петь. Голос его, мягкий и тихий, как нельзя лучше подходил к тексту песни, полному чистой и неприукрашенной печали.

Закончив, он повернулся и нежно поцеловал Морган в лоб.

– Ты звонила Пейтон?

– Состояние прежнее, – кивнула Морган. – Если что-то изменится, она мне позвонит. А ты говорил с Шарпом?

– Говорил. Он все еще у моей мамы. Слишком устал, чтобы ехать домой, так что останется у нее ночевать.

Ланс пригнулся, чтобы заглянуть Морган в лицо.

– Последние дни выдались непростыми. Тебе надо поспать. Ты уверена, что не хочешь, чтобы я тебя покормил? Могу сделать омлет или тост.

– Я не голодна.

Просто лечь и уснуть она тоже не могла. Беспокойство продолжало скрести изнутри.

– Ты веришь в рай? – спросила она.

Морган потеряла отца, мать и мужа. Теперь под угрозой оказалась жизнь ее любимого дедушки. Так хотелось верить в то, что есть место, где все они ждут его.