Там стояла ведьма, как я и предполагал, – та самая брюнетка, которая убила Перри и которой я расквасил нос у дома вдовы. Она даже не попыталась направить против меня заклинание; в руке она держала пистолет и без всяких церемоний начала стрелять; оскалившись в злобной гримасе, она изо всех сил старалась меня убить. Я упал, подогнул ноги и поднял руки, чтобы прикрыть голову, рассчитывая, что пули примет мой бронежилет, но тут же почувствовал острую боль в левой части головы – она не промахнулась.

Горячая кровь потекла по шее, сильные удары посыпались на спину, потом пуля попала во внешнюю часть левого бедра, и тут ей пришлось сменить обойму. Я заблокировал боль и начал закрывать рану при помощи запасенной энергии, не обращая внимания на пульсирующую боль в спине и в левой части головы, и вскочил на ноги. Подняв руку, чтобы проверить рану, я с ужасом обнаружил, что ведьма отстрелила мне левое ухо, но адреналин не позволил понять, насколько рана серьезная.

– Да проклянут тебя боги, посмотри, что ты сделала! – закричал я, пока она возилась со второй обоймой, и бросился вперед, обнажив Фрагарах. – Если я захочу вырастить его заново, мне придется пережить самый ужасающий секс из всех возможных! А-а-а-а-а!

Она отчаянно пыталась вставить обойму, но к ней приближался обезумевший ирландский парень с клинком, покрытым черной кровью демонов, что оказало вредоносное влияние на ее двигательные навыки. И без всяких церемоний – как и она несколько мгновений назад – я пронзил ее живот так, что клинок вышел из спины и уперся в стеклянную стену. Пистолет и обойма выпали из рук, с губ слетел тихий, печальный стон. Я провернул клинок в ране, и ведьма пронзительно закричала. Я не из тех, кто говорит: «Это тебе за то и за это!», когда по заслугам наказываю врага, но испытал сильное искушение что-нибудь сказать на сей раз. С другой стороны, зачем? Она знала, что совершила. По мере того как ее покидала жизнь, ведьма старела на глазах, красивый фасад исчез. Я вырвал Фрагарах и обезглавил ведьму, чтобы она наверняка не восстала из мертвых.

Между тем справа от меня Лейф вступил с кем-то в схватку в юго-восточном углу. Я надеялся, что они до сих пор не поняли, кто он такой, и попытаются убить при помощи некротического заклинания. Возможно, до того, как он с ними покончит, они сообразят, что нельзя остановить сердце человека, который уже мертв.

Пока с той стороны, где взорвались гранаты, нас никто не атаковал, но, повернувшись, чтобы проверить, я увидел кучу пыли и обломков, и невозможно было предсказать, что ожидало нас по другую сторону. И тут мое внимание привлекли фиолетовые вспышки на улице внизу. Богумила вступила в магическую схватку с бородатым мужчиной в одеяниях хасида; она и являлась источником света – вокруг ее правой руки, поднятой над головой, вращался яркий пурпурно-лавандовый защитный конус. Его свет позволил мне разглядеть лицо мужчины – и я узнал раввина Иосифа Бялика, которому наконец удалось отыскать ведьму. Однако проблема состояла в том, что он вел сражение не с той, с кем следовало. Для него существовало только черное и белое, и он был готов убивать не только врагов, но и друзей.

Как бы я того ни хотел, но помочь Богумиле я никак не мог, сначала следовало очистить этот этаж. Я начал отсчет: с брюнеткой покончено, осталось двадцать ведьм. Я неохотно отошел от окна, чтобы проверить, не нужна ли помощь Лейфу; кроме того, пора было заканчивать зачистку и переходить в наступление. Я успел сделать всего пару шагов, когда вампир разрубил ведьму Мораллтахом на две части. Ее торс с хлюпаньем соскользнул с бедер и рухнул на пол, а Лейф обернулся и с усмешкой посмотрел на меня.

– Отличное ухо, – сказал он. – Хочешь, я залижу твои раны?

– Заткнись. Скольких ты успел положить?

– Двух, – сказал он, указывая еще на одно лежавшее у него за спиной неподвижное тело, ставшее сморщенным и серым.

– Хорошо, значит, их на три меньше. Вперед. Нам нужно разобраться с остальными.

Я активировал очки фейри и посмотрел на запад сквозь облако пыли. В дальнем конце, возле лестницы, двигались фигуры, едва различимые в удушливом тумане. Поперечный ветер, врывавшийся через разбитые северные и южные стены, понемногу его рассеивал, но до полной видимости оставалось еще несколько минут.

«Теневые фигуры», – сказала Морриган.

Мне предстояло сражаться с теневыми фигурами. Ну, одна из них явно не была человеком – я видел у нее демоническую ауру. Очевидно, там, где они находились, у них имелась защита от выстрелов гранатомета, кроме того, они успели спрятаться, если услышали, как гранаты катятся по полу. Я пригнулся, глубоко вздохнул, выставил перед собой Фрагарах и вошел в облако, рассчитывая, что Лейф последует за мной.

На полу лежали изуродованные, окровавленные тела, высохшие руки и шишковатые колени, вывернутые под неестественными углами; чары рассеялись после смерти. Я решил, что посчитаю их позднее. Впереди я обнаружил десять фигур, которые образовали свободный круг, часть сидела на полу и негромко произносила заклинания, и почти у всех я разглядел признаки адского присутствия. Как только я это понял, сразу побежал: сидевшие внутри круга ведьмы плели заклинания, остальные их охраняли, потому что были близки к его завершению. Я не знал, кто является мишенью, но не хотел, чтобы кто-то из нас умер из-за того, что я проявил излишнюю осторожность.

Я поспешно сотворил заклинание невидимости, вспомнив, что во время войны они не смогли сквозь него проникнуть. После этого мой мозг практически отключился, и я превратился в продолжение своей эндокринной системы.

Одна из стоявших фигур – женский силуэт – держала в руках автоматическое оружие. Она услышала, как я приближаюсь, поскольку мне не удалось двигаться беззвучно из-за мусора, и выпустила дюжину пуль в моем направлении, я увидел вспышки, и одновременно пули сбили меня с ног – я, задыхаясь, упал на задницу, считая свои счастливые звезды, – как же здорово, что мой сосед оказался продавцом оружия. Затем она увидела приближавшегося Лейфа и направила на него оружие, но пули беспокоили его не больше чем укусы пчел, к тому же большинство отскакивало от стального нагрудника. Я предоставил ему заняться теми, кто стоял на страже; прямо сейчас должны были умереть ведьмы, участвовавшие в магическом ритуале.

Я встал на колени, перехватил рукоять Фрагараха двумя руками и метнул его в ближайшую ведьму. Я не промахнулся, клинок пробил затылок и вышел через рот, пока гарда не остановила движение меча. Одновременно Лейф отрубил голову автоматчице и успел ампутировать в локте руку другой стоявшей ведьме, когда на свободу вырвался маленький кусочек ада.

Обычно прерывание демонического ритуала носит катастрофические последствия для его участников, так и случилось – для hexen. Вместо того чтобы завершить заклинание, направленное против Малины и Сестер Трех Зорь, две оставшиеся ведьмы – одна из них лежала на спине с широко раздвинутыми ногами – сгорели во всепоглощающем пламени, которое собирались призвать. Однако из огня возник очень большой демон – крупнее тех, что мы видели на втором этаже. Демон от души смеялся, потому что его захватили на месте преступления, но смерть ведьм позволила ему вырваться на свободу в нашем мире. Все, в том числе Лейф, замерли, чтобы посмотреть, что он будет делать. Некоторое время демон нас изучал – мой камуфляж его не обманул – и решил, что ему нет никакого смысла с нами связываться; снаружи наверняка будет веселее – ведь там полно людей, которые не в силах оказать ему сопротивление. Демон наклонил голову, повернулся на север, побежал к стене, пробил в стекле еще одну дыру и спрыгнул, вытянув копыта, чтобы смягчить удар мощными ляжками.