– Твои родители… – в глазах Сергея мелькнуло понимание.

– Вертолет рухнул прямо на них, – она смотрела на него в упор. В ее глазах не было слез. Только спрятанная глубоко-глубоко печаль.

Повисло молчание.

Сергей долго обдумывал услышанное. Оно выбило его из колеи. У него ушло несколько минут, чтобы вернуть себя обратно.

– Мой отец был в том вертолете, – он обхватил виски ладонями, потом дернувшись, словно от электрического разряда, он спросил, – Откуда ты знаешь все это? Почему решила, что катастрофа – дело рук кого-то из Ордена? На борту были Первый Магистр и Маршал…

– Она думает, что Владимира Строганова не должно было быть в этом вертолете, – при этих словах Сергей весь напрягся, – Она думает, что погибнуть должен был только Франсуа Бальзак.

– Кто она? – его сердце забилось как паровой молот.

– Это была тринадцатая годовщина трагедии, – медленно проговорила Софья, – и мне, наконец, удалось добраться до места крушения. Я хотела этого с самого раннего детства. С того самого момента, когда смогла осознать, что произошло. Когда поняла, куда подевались мои родители. Но маленькой одинокой девочке бывает очень непросто реализовать свои желания. Но это не имеет значения теперь. По крайней мере, для тебя.

Горький смешок вырвался из уголка ее рта.

– Я встретила ее там. Она принесла торт. И она плакала. Как и я…

– Кто она? – он почти перешел на шепот, но голос все равно дрожал от напряжения.

– Тебе не нужно ее имя, итальянец, – девушка покачала головой, – она была дочерью Франсуа Бальзака.

– Бальзака, – эхом повторил Сергей, – Конечно… Конечно… Это очевидно. Теперь я понимаю. Бальзак нашел амулет Спутника. Вот откуда его навязчивые идеи. Он погиб, а Амулет так и не нашли. Он достался его дочери. А Орден ничего не знал о ее существовании.

– Никто не знал, – согласилась Софья, – ее мать умерла при родах, как и твоя, насколько мне известно. А отец был достаточно умен, чтобы оградить ребенка от опасных игр, в которые играл. Он любил ее.

– Конечно, – кивнул Сергей, но его вид говорил о том, что его мысли были где-то очень далеко.

– Она стала мне сестрой, она рассказала мне о Спутнике, Приории, вашем Ордене и убийстве наших родителей.

Софья замолчала, а Сергей продолжал смотреть куда-то сквозь нее. В тишине она услышала стук первых капель дождя по крыше. Она закрыла глаза и заглянула в собственную память. Она вспомнила, как складывала высохшие листья к фотографии родителей, которая стояла на ее столике. Вспомнила, как вдвоем с названой сестрой сочиняла письмо для родителей, которое они никогда не смогли бы прочитать; как мамин голос мерещился ей в стонах ветра в безлюдном парке на окраине…

– Какого цвета у нее волосы? – прозвучал неожиданный вопрос, вырывая ее из мира воспоминаний. Этот вопрос в ту секунду более всего интересовал человека с пронзительными, холодными как далекий космос глазами. Но огромное внутренне напряжение, охватившее его на ту долю секунды, пока она обдумывала ответ, не проявилось ни в одной дрогнувшей мышце, ни в одной капельке пота, проступившей на коже. Внешне он остался совершенно спокоен.

– Это невероятно, итальянец, – проговорила Софья. Ее слова растягивались в его сознании в какое-то подобие бесконечных монашеских песнопений. Он готов был закричать на нее, чтобы она поторопилась. Но сдержался, а она продолжила, – Нас ждет великая битва, какой не было сотни лет. На кону судьба целого мира… А тебе волнует внешность моей названой сестры. Ты романтик-извращенец.

Она ухмыльнулась и закатила глаза. А он с трудом сдерживал себя, чтобы не закричать.

– Они рыжие, – наконец улыбнулась Софья, – рыжие, как пламя пожара.

Порывистым движением, он достал пакетик из внутреннего кармана. Высыпал порошок прямо на стол. Пальцы заметно подрагивали. Он торопливо вдохнул наркотик и откинулся на спинку стула.

– Что такое, итальянец? – недоуменно спросила Софья.

– Орден не имел отношения к смерти Бальзака и Строганова… – покачал головой Сергей.

– А вот мы думаем иначе, – ее глаза сверкнули раздражением, – и, кстати, кое-кто из Ордена согласен с нами.

– Сомневаюсь! – хмыкнул брюнет. Он по-прежнему выглядел растерянным.

Девушка лишь пожала плечами. Повисла пауза. Таежная тишина проползла внутрь охотничьего домика. Сергей закрыл глаза, встречая приход кокаина. Когда он открыл их снова, он был собран и спокоен.

– Вы действительно собираетесь привести Антыха к деревне Хранителей? – спросил он.

– Да, – кивнула Софья.

– Как вы нашли деревню? Ведь это…

– Это невозможно, – закончила девушка за него, – Вы ведь спрятали ее от всего мира! Мы знали, что она в Тибете. Затеряна где-то в больших горах. Но это все, что мы знали. И это нам не помогло. Мы искали очень долго, и очень настойчиво. Деревни нет на картах, о ней не знают местные, ее не замечают спутники. Там где могут летать самолеты, видно только лес, скалы, снег и туман. Мы почти отчаялись, а потому решились на отчаянный шаг.

– Говори! – поторопил Сергей.

– Нам помогает девушка. Очень талантливая. Она может убедить мужчину в чем угодно, – губы Софьи растянулись в грустной улыбке, – Она буквально гипнотизирует их, понимаешь?

– Представляю, – буркнул он, призывая жестом продолжать.

– Мы организовали ее знакомство с Петром Владимировичем Строгановым.

– Петром? – его вопрос прозвучал недостаточно удивленно, и она это заметила.

– Ты не удивлен, верно?

– Может быть, я что-то почувствовал во время последней встречи, – не стал спорить Сергей.

– Ты проницательней, чем хочешь казаться, – ухмыльнулась Софья, – тебя легко недооценить.

– Давай не будем отвлекаться!

– Ладно, – она встала и подошла к печке, чтобы налить себе воды из чайника, – Знакомство прошло удачно. Я не буду утомлять тебя подробностями, скажу сразу, что неожиданно для нас всех в лице Петра мы обрели не невольного информатора, как планировали, а могущественного союзника.

– Как вам удалось?

– Как я уже говорила, Николь весьма талантлива. Беседуя с влюбленным в нее господином Строгановым…, – увидев его вытянувшееся лицо, она улыбнулась, – Разве я не сказала, что он в нее без памяти влюбился?

– Влюбился… – протянул Сергей, – да, он ведь говорил мне. Но я тогда был зол на него и пропустил это…

– Не удивительно, – язвительно сказала Софья и тут же продолжила, – Так вот в ходе этих бесед…. Должно быть Николь стояла возле окна, обнаженная… Ее силуэт подсвечивался светом уличных огней… А он лежал в большой кровати, разморенный после бурного секса. Лежал и рассказывал. И из этих бесед, Николь сделала вывод о том, что господин Петр Строганов весьма тщеславен и, что этого господина не совсем устраивает его положение в Организации. А еще в нем живет злость из-за смерти отца. И эта злость причудливо переплетается в его сознании с подозрениями в отношении причастности некоторых членов Ордена к той самой катастрофе.