Как в песне Визбора: "Смотрите, не забудьте позвонить в тот час, когда настанет непогода, какое б ни настало время года, чтоб этот час нам вместе пережить".

Я считаю, что это нормальные человеческие отношения. Нужно успеть отдать родным, близким и просто знакомым максимум дружбы, помощи, любви, тепла, а иногда и простого человеческого внимания — ведь жизнь, увы, так коротка.

Поэтому, кода этим летом я узнал, что моя младшая дочь Татьяна занимается известным уже по всей России проектом "Особенныедети. рф", меня это по-хорошему впечатлило и потрясло. Я решил, что нужно как-то поддержать эту замечательную инициативу, и предложил устроить благотворительный концерт авторской песни. Причем с сильным составом участников, таким, который сделал бы честь и Кремлевскому концертному залу. С многими из этих людей я знаком долгие годы, мы уже давно идем вместе по жизни, и должен вам сказать: никто из них не стал искать причину для отказа. Наоборот — многие отменяли свои мероприятия просто ради того, чтобы поучаствовать в этом благотворительном вечере.

Чтобы понять, как мы относимся к этому концерту, достаточно сказать, что знакомые и родственники буквально рвутся за контрамарками, но все мы, и организаторы, и даже участники сами купили билеты себе и друзьям. Не говоря уже о том, что никто из тех, кто выйдет на сцену, не получит за свое выступление гонорар. Все выступают бесплатно, от чистого сердца желая вложить свой талант в большое, важное, нужное дело.

— Что Вы считаете главным достижением своей профессиональной деятельности?

— Мне очень приятно говорить, что за почти 42 года работы в Республиканском онкологическом диспансере в моей трудовой книжке есть всего одна запись — практикующего врача.

За эти годы я проконсультировал уже около 170 тысяч пациентов. Вот мне нередко говорят, что я, мол, обследую любого, кто бы ко мне ни обратился. Да, это так, и это — моя позиция. Я консультирую пациентов с направлением из поликлиник и стационаров; консультирую друзей, их друзей и родственников; консультирую всех, кто приходит на профосмотры. Кстати, в 70-80-е годы сотрудники Республиканского онкологического центра, и я в том числе, провели профосмотры тысяч жителей республики. Я считаю, что настоящий врач заинтересован в приеме как можно большего числа пациентов, поскольку это приносит ему новый опыт и новые знания.

Что касается научной работы, то практически все врачи, работающие в этой специальности — мои ученики, и они продолжают то, что я начинал во второй половине 20 века.

Есть некоторые манипуляции, которые в России не делается нигде, кроме нашего коллектива. Этим ли не стоит гордится?

— Каковы основные проблемы, с которыми сталкиваются татарстанские врачи? И, конкретно, в сфере онкологии, эндоскопии? Можно ли говорить о недофинансировании медицины/других подобных сложностях в нашем регионе?

— О том, что врачи получают незаслуженно низкую зарплату (во всяком случае в государственных учреждениях), много и часто говорится и пишется практически во всех СМИ. Конечно, для того, чтобы все время идти в ногу с ведущими зарубежными странами, необходимо все время улучшать «парк» аппаратуры. Очень часто, приобретая достаточное количество инструментов, считается, что их нам хватит на всю оставшуюся жизнь. Однако, бывая в других странах, в Японии, США, Германии и др. я часто вижу, как качественно меняется инструментарий в течении 1–2 лет. Надеюсь, рано или поздно российская медицина будет обеспечиваться так же хорошо, как и зарубежная, а то и лучше.

— Какая тенденция наблюдается в последнее время в онкологии? Становится ли онкобольных больше/меньше? Увеличивается ли количество больных раком детей? Если да, то с чем, по-Вашему, это связано? Какова ситуация с этим в Татарстане по сравнению с другими российскими регионами, странами мира? Насколько успешно современная медицина способна бороться с подобными заболеваниями?

— Мы являемся пионерами и одной из ведущих республик, в которой уделяется огромное внимание онкозаболеваниям — это широко известный факт. Что касается детской онкологии — посмотрите, сколько объявлений и просьб о помощи вокруг. Это ли не показатель?

Мы научились выявлять рак на ранней стадии гораздо лучше, чем даже буквально несколько лет назад, но все же ранняя диагностика — явление еще не настолько частое, как хотелось бы. К сожалению, это зависит не только от врачей, но и от нашего менталитета. Наши пациенты в большинстве случаев приходят к нам далеко не на ранних стадиях. Поэтому отношение у людей такое, что рак вылечить нельзя. Однако в моей практике есть масса примеров, говорящих об обратном. Многие пациенты, у которых я находил рак на ранней стадии 30–35 лет назад, до сих пор живут и здравствуют.

— Многие родители стремятся увезти своих детей на лечение заграницу, так как считают, что качество нашей медицины и условия пребывания в больницах/реабилит. центрах не дотягивают до западных или китайских. Насколько эта их позиция верна/неверна? Как Ваши иностранные коллеги относятся к российской медицине?

— Наши зарубежные коллеги достаточно высоко оценивают подготовленность наших онкологов и в диагностическом и хирургическом плане. Аппаратура, которая есть у нас, идентична той, которой пользуются в других странах. Чаще всего мы «не изобретаем велосипед». Если эндоскоп, то японский, если КТ или ЯМР, то американские.

Мы работаем с нашими зарубежными коллегами на одинаковом оборудовании, говорим на одном языке и прекрасно понимаем друг друга, как и все профессионалы из других областей во всем мире. Наши специалисты постоянно бывают на учебе в лучших зарубежных клиниках, постоянно участвуют в международных конгрессах, где обмениваются опытом с зарубежными коллегами. С многими коллегами из Японии, США, Германии, Испании мы постоянно обмениваемся мнениями.

— Сейчас в Казани строится хоспис. Насколько остро стоит сейчас проблема создания таких учреждений в России? Нужно ли государству принимать участие в их строительстве, или это дело только благотворительных фондов?

— Государство должно заботиться о всех своих гражданах, включая и наших пациентов. Хосписы должны создаваться и существовать именно за счет государства. Чаще всего болеют раком люди немолодые, в возрасте 60–70 лет, то есть люди, прошедшие огромный трудовой путь на благо и в интересах своей страны — которой они со временем стали не нужны. Есть такая медицинская присказка: «он умер в 70 лет от чего-то, не дожив до рака». Люди нуждаются сейчас в хосписной помощи в любом возрасте. Благотворительные фонды, на мой взгляд, не должны решать проблемы государства.

— Ваше обращение к читателям. Что бы Вы хотели им пожелать/посоветовать?

— Это строки из песни Арона Круппа «Хочется жить», которую он спел мне в 1969 году, на Всесоюзном фестивале авторской песни, только что сочинив ее, и которая навсегда запала