это слишком хорошо для ребёнка. Однако ничего не могла с собою поделать. У меня болели сердце и душа. Первое кровоточило, а вторая захлебывалась этой кровью. И мне ничего не оставалось, кроме как ждать. Ждать, когда время залатает эти раны. И оно действительно сжалилось надо мной. Нет, конечно, не вылечило, а всего лишь наклеило пластыри. Но и этого было достаточно, чтобы жить дальше…

Всю долгую зиму я ждала тепла, в глубине души надеясь, что с его приходом отогреется и моё обледеневшее сердце. Не отогрелось. Однако появились другие заботы. Да и малыш в моём животе не давал скучать. Он рос с неимоверной скоростью, и теперь скрыть беременность становилось невозможно. Нет, я не то чтобы скрывала, просто не желала привлекать к себе лишнее внимание. И так какие только сплетни про меня здесь не ходили.

И всё же с приходом весны у меня словно появилось второе дыхание. Это время года здесь поистине невероятное. От ароматов цветущих деревьев просто сносило крышу. Прежде я никогда не замечала такие вещи. А сейчас могла наслаждаться бесконечно. Возможно, конечно, это влияние гормонов, кто знает.

Мы наконец-то начали восстанавливать ферму. Родители с трудом дождались окончания зимы, чтобы приступить к работе. И Сергей вызвался помочь: у него как раз наметился отпуск. Ну а я просто пыталась быть полезной, ибо мне не позволяли делать практически ничего. Я со смехом называла свою работу «Принеси, подай, отойди, не мешай».

– Вероник, смотри, кто там, – крикнул Сережа, возвращая меня к реальности.

Я не спеша повернула голову в ту сторону, куда он показывал, и выронила банку. Благо та не разбилась – лишь расплескалась вода, намочив мои тапки. Сергей в считанные секунды спрыгнул с лестницы и оказался рядом со мной, обеспокоенно осматривая меня:

– Ты в порядке? Не поранилась?

Отрицательно мотнула головой, не в состоянии произнести ни слова. Мой взгляд был прикован к Руслану, который стоял возле наших ворот. Что он здесь делает? Зачем приехал? Первой мыслью было сбежать, но Серёжа придержал меня за руку, видимо, заметив мой порыв.

– Поговори с ним, – посоветовал он, кивком головы поздоровавшись с моим бывшим мужем.

– Не могу, – прошептала я испуганно.

– Ну не будешь же ты прятаться, это глупо, – пытался вразумить меня друг детства.

– Глупо, – согласилась я и посмотрела на него, ища поддержки.

– Я рядом, – приободряюще произнёс Сергей и подтолкнул меня в сторону Руслана.

Эти несколько метров до него мне казались непреодолимыми километрами. Я буквально заставляла ватные ноги делать шаг за шагом. Не могла ни о чем думать, пытаться предугадать предстоящий разговор. Потому что смотрела ему в глаза и чувствовала, как пластыри на моем бедном сердце отлетают к чертям собачьим и из ран снова начинает сочиться кровь. Не зажило… Время не залечило. Всё так же больно. Всё так же горит…

Подошла к нему и застыла. Не смогла даже дышать рядом с ним. Не хватило воздуха, захотелось согнуться пополам, ловя ртом живительный кислород.

– Привет, Ник, – моя кожа покрылась мурашками от его голоса. Захотелось выколоть себе глаза, потому что я была не способна оторвать их от него.

«Ника, милая, возьми себя в руки! Что ты творишь? Ответь, он же поздоровался с тобой!»

Открыла было рот, но так ничего и не произнесла. Вместо этого, как тряпичная кукла, склонила голову набок. Господи, пожалуйста, дай мне сил!

– Зачем ты здесь? – единственное, что смогла выдавить. Язык онемел, категорически отказываясь выполнять своё предназначение.

– Тебя бабушка разве не предупредила? – нахмурился вдруг Руслан.

– Нет, о чем? – напряглась я. – С ней всё в порядке? – встревожилась тут же.

– В порядке, – ответил он кратко и продолжил деловым тоном: – Она передает тебе часть своего имущества. Я привёз дарственную, и ты должна подписать необходимые документы.

– Но зачем? – не поняла я.

– У неё лучше спроси, – отчеканил Руслан.

Я задумалась, вспоминая наш прощальный разговор с Марией Григорьевной. Что она тогда сказала? «Я понимаю, почему ты хочешь уехать. Но не буду вмешиваться. Ты для меня родной человек. Я никогда не отделяла тебя от своих внуков. Спасибо за всё, дочка. И запомни – что бы ни случилось, двери моего дома для вас всегда открыты». «Для вас», значит. Я тогда решила, что она имеет в виду меня и моих родителей. Но, видимо, Мария Григорьевна прознала о моей беременности. Вот же хитрая старушка! Дождалась, когда живот будет заметен, и нашла предлог, чтобы отправить ко мне Руслана. Гениально, просто слов нет!

– Мне ничего не нужно, все, что необходимо, у меня уже есть, – я повернула голову и посмотрела на свой дом. Но, видимо, Руслан воспринял мой жест по-своему:

– Поздравляю!

– С чем? – не сразу дошло до меня.

– С ним, – он опустил невидящий взгляд на мой живот. – У вас с Сергеем будет ребёнок, как я успел заметить. Поздравляю. Рад за вас.

– Спа-си-бо, – промямлила я, с трудом скрывая свой шок. Ну надо же, вот так легко приписал своего ребенка другому. С ума сойти можно! Неужели мозгов не хватает додуматься? Я перед ним стою с приличным животом. А этот несёт такую чушь! Разозлилась. Какого он обо мне мнения? Неужели считает, что сразу после того, как призналась ему в любви, прыгнула в постель к другому? Вообще идиот? Хотя о чем я? Руслан же мне не верит! И не поверил тогда. Наверное, если сейчас скажу, что ребенок его, будет отрицать. Ну и черт с ним, оно и к лучшему. Я уже давно решила растить малыша одна. Такой отец нам не нужен!

– Я уезжаю завтра, если передумаешь насчет наследства, позвони, – выдал он, взбесив меня ещё больше.

– Не передумаю! Не жди, – отрезала я и, резко развернувшись, направилась к Сергею, который всё это время не сводил с нас глаза.

– Что он сказал? – спросил друг настороженно.

– Ничего значимого, – прошептала я дрожащим голосом. – Поздравил нас с тобой с ребёнком!

Эпилог

Если мы однажды снова встретимся – это будет судьба. А не встретимся – значит, таков наш выбор.

«Не тот брат»

Руслан

Этот крошечный номер в провинциальном отеле стал его персональной тюрьмой. Адом, в котором ему придётся провести целые сутки. Отпил из горла спиртное, горечь которого уже и не ощущал. Шесть месяцев он убеждал себя в том, что поступил правильно, отпустив Веронику. Шесть долбаных месяцев внушал себе, что так для неё будет лучше. И что? Вот убедился, что был прав, но облегчения ни черта не почувствовал. Наоборот – пламя внутри разгорелось с