— Ядром клянусь! — заверил охранник. — Ни когда не видел, чтоб кого-нибудь так поспешно судили. Видно, правда собрались устроить показа тельный процесс, извини за выражение.

— А ты чего ждал?

Охранник покачал головой:

— Ты все правильно сделал, насколько я мог; судить. Только откуда знал, что получится имен но так?

— Из истории, — объяснил Ла Наг, с трудом удержавшись от цитаты из Сантаяны[10]. — На Земле уже было такое. Дело чаще всего заканчивается разрухой и временным застоем. Иногда зверской жестокостью. Надеюсь на сей раз избежать обоих вариантов.

— Боюсь, до конца разъяснить это ты не успеешь, — с сожалением заметил охранник.

— Тебя как зовут?

— Букер. А что?

— Ты можешь мне помочь.

Букер сокрушенно тряхнул головой:

— Не проси тебя выпустить — не смогу, даже если б решился рискнуть. Никак не получится. — Он улыбнулся. — Знаешь, меня могут уволить за то уже, что я с тобой заговорил. Ну и ладно. Все равно на мою зарплату детей не прокормишь. Если б я кое-чего не таскал из столовой пару раз в неделю, мы бы умерли с голоду. Можешь себе представить — я получаю в час тысячу марок и постоянно теряю в весе! Вчера нам вообще не платили… Если еще раз не заплатят, потребуем выдавать деньги дважды в день или уйдем. Вот когда у них возникнут настоящие проблемы! А выпустить тебя не могу. Даже если отдам тебе собственный бластер, все равно остановят. Скорей позволят тебе пристрелить меня, чем пропустят.

— Я ничего подобного не прошу. Присмотри только, чтобы я дожил до трибунала.

Букер рассмеялся:

— Никто тебя не собирается убивать, по крайней мере до вынесения смертного приговора. — Он вдруг помрачнел. — Слушай, прости меня за такие слова. Я не хотел…

— Знаю. Но прошу серьезно. Вдруг кому-то захочется, чтоб я перед судом вообще не предстал.

— Да что ты…

— Окажи мне единственную услугу. Договорись с другими охранниками, кого знаешь, кому доверяешь, и хорошенько присматривайте. В конце концов, я прошу не больше того, за что вам Империя платит: охранять заключенного.

Букер прищурился:

— Ладно. Если это тебя успокоит, то я постараюсь.

Он пошел прочь, через каждую пару шагов оглядываясь через плечо и качая головой, словно убедившись, что знаменитый Робин Гуд, в конце концов, все-таки сумасшедший.

Ла Наг шагал по камере. В кровеносной системе кипел адреналин, сердце бешено колотилось, подмышки и ладони вспотели. Почему? Все идет по плану. Откуда же ощущение неумолимой обреченности? Откуда смутное пугающее предчувствие чего-то ужасного? Собственной смерти…

Он остановился, медленно и глубоко дыша, уверяя себя, что все в полном порядке, просто стрессовая реакция на скорый суд. Все решится во время суда, когда Сейерс прокрутит записи, передав народу заранее записанное обращение Робин Гуда. И тогда станет ясно, не зря ли потрачены последние пять лет. Если зря, то Империя не оставит Ла Нагу никакого времени.

Двенадцати наверняка хватит, думала Мора. Даже если бы здание было битком набито вооруженной охраной в полной боевой готовности, двенадцати флинтеров более чем достаточно. На самом же деле, согласно Сейерсу, по трем этажам студии бродят лишь несколько ничего не подозревающих представителей службы безопасности без оружия. Проблем не возникнет.

Ее страшит не это, а собственная роль в небольшой эскападе, которая вот-вот начнется. Не перегнула ли палку? Может, не стоило уничтожать катушки Питера? Может, она была слишком строга к выступлениям? Питер, в конце концов, всегда прав, может быть, и теперь он все правильно сделал? Мора стиснула зубы, закрыла глаза в молчаливой решимости. Прочь сомнения! Надо действовать. Мосты за собой сожжены, остается один путь — вперед. Питер определенно ошибся, и одной ей хватило смелости как-нибудь поправить дело.

Она взглянула на бесстрастные лица шести закутанных в робы фигур, теснившихся вместе с ней в крошечной кабинке флитера. Еще шесть летят в другом позади. Все в полном церемониальном боевом снаряжении и отлично знают, что само их появление произведет сокрушительный эффект.

От напряжения ей стало плохо. Не привыкла к таким приключениям. Почему же остальные с виду спокойны? Если подумать, она с виду тоже спокойна. Буря бушует глубоко внутри. Интересно, волнуются ли в душе сидящие за спиной флинтеры? Наверняка нет. Флинтеры по определению таких чувств не испытывают.

Пора. Два корабля ринулись к крыше студии, флинтеры высыпали, хлынули в верхнюю дверь, которую Сейерс позаботился оставить открытой. Каждому предстоит выполнить свою задачу, а всем вместе — расчистить путь для Моры.

Сейерс ведет специальный выпуск новостей о Робин Гуде, заранее широко объявленный и разрекламированный, из своей студии на втором этаже, подробно обозначив ее расположение. Флинтеры освободили дорогу, поэтому никто не спрашивал, как и зачем сюда попала Мора. Выскочив из подъемника, она свернула налево. Стоявший у дверей студии флинтер ткнул вперед пальцем. Добралась. Сейчас Сейерс представит ее миллионам жителей Трона. Голова вдруг совсем опустела. Что сказать? От ее действий в следующие минуты зависит жизнь мужа.

Я стараюсь ради тебя, Питер, мысленно объявила Мора, переступая порог. Все мы сильно изменились, взявшись за это дело, но, даже если я поступаю неправильно, только таким способом могу сказать, что по-прежнему верю в тебя.

Среди дня в коридор выскочил Букер, держа что-то в руке.

— Ты женат? — прокричал он на полпути.

Озадаченный и одновременно испуганный Ла Наг растерялся.

— Да, — наконец выдавил он. — А что?

— По видео выступает какая-то женщина, называется твоей женой! — кричал Букер, переходя на бег. — Ей грозят крупные неприятности!

Охранник, пыхтя, подбежал к решетке, поднял плоский миниатюрный экранчик размером с ладонь. На нем светилось лицо Моры.

Ла Наг с нарастающим ужасом слушал, как она просит всех, кто верит Робин Гуду, прийти ему на помощь. В основном повторяет то, что он сам предварительно наговорил на вторую катушку — ту, которую следовало огласить во время судебного заседания, — но только говорит иначе, сумбурно, сбивчиво, без всякой подготовки. Все погубила!..

Или не погубила?

Слушая дальше, он понял, что импровизированное эмоциональное выступление звучит в высшей степени искренне. Жена опасается за судьбу мужа, призывая друзей, которые сейчас ее слышат, в критический момент прийти ему на помощь. В сверкающих глазах горит вера. Призыв адресован не только умам, но и душам, тем более что в данный момент она рискует собственной жизнью. Обращается к тронцам, а на самом деле к нему — к Питеру.