Игра. Что это значило? Отец брал его на разные игры. Могло ли так случиться, что Медвежонок тоже оказалась там – вместе с ним? У него остались лишь невнятные, смутные воспоминания. Он вспомнил, что как-то раз Медвежонок целый день вела себя как избалованный ребенок, что было ей не свойственно. Нет, здесь явно было что-то еще. Воспоминания вдруг прояснились, и появились чьи-то глаза, безжалостные и большие. Они смотрели на него неотступно, и от этого взгляда ему стало нехорошо.

Это была однодневная поездка на матч «Ориолз». Сейчас он уже не мог точно вспомнить, кто был тогда их соперником. «Ред сокс»? Вполне возможно. Сначала собирались поехать только он и отец, но потом об этом узнал сенатор и взял с собой Сюзанну. Супруга Ломбарда уехала за город, поэтому двое мужчин захватили на бейсбольный матч своих детей… и еще машину с охраной, которая следовала на почтительном удалении. Наполовину семейный пикник, наполовину политический театр. Но потом, уже на бейсбольном стадионе, у Медвежонка, мягко говоря, «поехала крыша», и бо́льшую часть матча они пропустили…

Нет, неправильно. Это началось раньше.

Гибсон напряг память. Ага, припоминается… Медвежонок к тому времени уже была не в духе. Вела себя замкнуто. А по дороге в Балтимор стала для всех сущим кошмаром. У нее случилась истерика. Сюзанна била ногой по спинке сиденья. Поедала свирепым взглядом любого, кто поворачивался в ее сторону. Ничто не выдавало в ней веселую маленькую девочку, рядом с которой он вырос. Когда Гибсон спросил, что с ней, она не ответила. Такого раньше никогда не происходило. Дюк Вон, которому всегда удавалось вызвать улыбку на ее лице, получил в ответ лишь угрюмое молчание.

Гибсон помнил, как был разочарован Бенджамин Ломбард, как он хотел, чтобы все приятно провели время. Дюк предложил тогда повернуть обратно на полпути, но сенатор не послушал его. Эта поездка превратилась в пантомиму оптимистичного подшучивания, и каждый, несмотря на натянутые улыбки, подспудно чувствовал сильное напряжение.

К тому времени, когда они подъехали к стадиону, у всех уже пропало всякое настроение смотреть бейсбол. Переполненный «Кемден-ярдс» гудел, кругом стоял невообразимый шум. Лишь только когда они добрались до своих мест, Гибсон понял, что Медвежонок плачет. Если раньше это был непослушный, капризный ребенок, то теперь он видел, что Сюзанна не просто расстроена, она чем-то напугана.

Я так рассердилась на тебя за то, что ты не видел.

Чего он такого не видел?

Когда они заняли свои места, игра на поле быстро завела толпу. Гибсон, сидевший у прохода, повернулся на шум, а когда оглянулся назад, Медвежонок уже плакала. Дюк даже опустился на колени, чтобы успокоить ее, но Сюзанна сжалась в комочек, и плечи ее тряслись от безутешных рыданий.

Гибсону стало не по себе, когда он попытался вспомнить, что произошло потом.

Ломбард схватил дочь за руку и поволок к главному вестибюлю. А Дюк Вон так и остался на месте, провожая их взглядом. Лицо у него вытянулось и выражало крайнюю озабоченность.

Что же произошло на бейсбольном стадионе? Что он упустил? Все эти годы Гибсон считал, что его отец покончил с собой потому, что был пойман с поличным. Потому что незаконно присвоил себе деньги Ломбарда. Каким же долгожданным облегчением стала для него новость о том, что это были проделки самого Бенджамина! И эту новость он узнал от Калисты Доплэз. Но сразу же возник новый и крайне неприятный вопрос: что же привело Дюка Вона к самоубийству?..

У Гибсона завибрировал телефон. Он схватил его, довольный, что временно отогнал от себя назойливую мысль. И перед тем как ответить, проверил, кто звонит.

– Привет, Дженн.

– Гибсон. Как там Вирджиния?

– Превосходно. Тебе обязательно нужно здесь побывать.

– Мне эта мысль тоже приходила в голову.

– Ай-яй-яй! Неужели соскучилась по мне?

– Да, но ты ведь все время был занят.

– Ты тоже, – сказал он.

– Нам нужно поговорить. Ты заманил нас в какую-то ловушку.

– Я?! Неужели это я надоумил вас похитить и пытать американского гражданина? Потому как если нет, то не пошли бы вы ко всем чертям, ребята?

– Тейт мертв, Гибсон. Его кто-то убил.

Вон положил телефон на бедро и тихо выругался. В ушах у него звенело. Значит, Тейт мертв. И наверняка это убийство при отягчающих обстоятельствах. Они что же, казнят людей в этой чертовой Пенсильвании? Он снова приложил телефон к уху.

– Кто-то, говоришь?

– Да. Как я уже сказала, нам нужно срочно с тобой поговорить.

– Про то, что творилось на заброшенном складе?

– Послушай, для этого у нас еще будет время. Возможно, ты и прав. Но не сейчас. Сейчас мы должны поделиться информацией, потому что кое-что происходит. И что бы это ни было, одна из причин – это мы.

– Не знаю, Дженн. С одной стороны, мне хотелось бы оставить тебя с Хендриксом, чтобы выяснить все самому. И понять.

– Очень ценю твои благородные намерения, но мы уже здесь. Тебе придется поговорить с нами. Я предпочла бы дружескую беседу.

– Что ты имеешь в виду под «здесь»?

– Мы у дома Масгроува. В самом конце дороги. И хочу заранее предостеречь: мы не собираемся устраивать разборки с тобой. Нам просто нужно поговорить.

Гибсон уже вскочил на ноги.

– Не думаю, что это такая уж хорошая идея.

– Хорошая эта идея или нет, но мы уже едем. И, пожалуйста, держи язык за зубами, – сказала Дженн и повесила трубку.

– Кто там? – спросил Билли, подойдя к двери и встав позади Гибсона; в руке он держал пистолет. – Вы что же, сказали им, где мы?

– Нет. Они сами нас нашли.

Вон повернулся и шагнул навстречу Билли, но тот направил на него оружие. Гибсон резко остановился и развел руками.

– Ну не знаю я, как они нашли нас. Они просто хотят поговорить.

– Поговорить… да уж, поверил!

И тут же оба услышали звук подъезжающего автомобиля. Глаза Билли сверкнули, а голова завертелась по сторонам, словно у дикого зверя, который пытается учуять знакомый запах.

– Билли, не надо!

Но парень уже ничего не слушал. Он развернулся и побежал куда-то в глубь дома. Гибсон устремился за ним, но потом бросился к переднему крыльцу, опрокидывая стулья. Впереди уже показался знакомый «Чероки», который свернул на площадку перед крыльцом.

Билли распахнул парадную дверь. Он поднял пистолет и неистово замахал им в сторону «Чероки», который резко остановился. Билли даже не пытался спрятаться. Обезумев от страха и злости, он кричал, чтобы они поворачивали и убирались отсюда, чтобы оставили его в покое. Хендрикс несколько раз рявкнул, требуя, чтобы Билли опустил оружие, но его голос утонул в панических воплях Билли.