– Почему ты вернулся? – спросила Дженн.

– А почему вы отослали меня прочь?

– Почему? – спросила она снова, и в ее голосе послышались острые нотки.

– У меня возникли сомнения.

– О, неужели? По поводу?

– Вас. И Тейта. Это не он.

– Да, ну, в общем, сейчас-то уже слишком поздно, – хрипло проговорил Хендрикс и рассказал, как они после поисков вируса в доме Масгроува вернулись на склад. И обнаружили там кровь. Тело отсутствовало. Рассказывая, Хендрикс мельком взглянул через коридор на Билли. Гибсон перехватил его взгляд. Было ясно, что Хендрикс мысленно оценивал парня и прикидывал, не он ли убил Тейта.

– Это не он, – сказал Гибсон.

– Нет? Ну хорошо, тогда остаешься ты.

– Вы думаете, что я убил Тейта?

– А ты хочешь отрицать, что побывал там?

– Нет. Но вы же думаете, что я убил его!

Хендрикс уставился на него долгим и тяжелым взглядом.

– Нет. Мы так не думаем, – сказала наконец Дженн. – Но у нас остается не так уж много подозреваемых.

– Кроме вот этого нашего дружка, – сказал Хендрикс. – Который заставил нас потерять столько времени, заманив своим вирусом в дом Масгроува. И пока мы сдуру бросились сюда, Кирби Тейта кто-то убил. Но ты почему-то не считаешь, что он имел к этому какое-либо отношение.

– Повторяю, это не он. Могу поклясться.

Изо всех сил стараясь защитить Билли, Гибсон рассказал им бо́льшую часть того, что узнал сам. О том, как Билли вызвался помочь и защитить Сюзанну десять лет назад. Они молча слушали. Вон показал им рюкзак фирмы «Хеллоу Китти» и выложил его содержимое на кухонном столе. Хендрикс внимательно осмотрел бейсболку. Гибсон пока не был готов поделиться своими сомнениями по поводу бейсболки. Он наблюдал, как Дженн взяла книгу и начала ее перелистывать.

– А что это за пометки на полях?

Гибсон пожал плечами.

– Так, ерунда. Обычные записи девочки-подростка.

– Ладно, а что ты на самом деле знаешь про этого парня? – спросил Хендрикс. – У него есть рюкзак и бейсболка. Он отправил в АКГ фотографию. Насколько я понимаю, Сюзанна была здесь. Но есть у этого Ромео какие-нибудь доказательства, что Сюзанна была беременна?

Гибсон показал им другую фотографию. На Хендрикса она, казалось, не произвела особого впечатления, но Дженн не могла от нее оторваться, в то время как ее напарник продолжал допрос.

– А может он как-нибудь подтвердить, что это не его рук дело?

– Нет, – ответил Гибсон.

– Или что Масгроув не совершил самоубийство?

– Тоже нет.

Дженн откашлялась. Хендрикс бросил на нее взгляд, который Вон так и не смог понять.

– Но ты же все равно ему веришь, – сказал Хендрикс. – Веришь, что он помогал Сюзанне по доброте душевной. Помогал девчонке, которая забеременела от другого парня. И потом кто-то приехал сюда, забрал ее и убил его соседа. Ты веришь в эти фантазии, но не веришь, что парень, который взломал сесть АКГ, заманил нас сюда и подставил Тейта за похищение его сестры, – ты не веришь, что он имеет хоть какое-то отношение к четырем квартам крови, которую я отскребал с пола вчера вечером?

– Послушай, Хендрикс! Неужели он похож на парня, способного кого-нибудь хладнокровно пристрелить? Ну, признайся!

– А как, по-твоему, должен выглядеть такой мерзавец?

– В общем, это не он.

Губы Хендрикса округлились.

– Ну, значит, это либо он, либо ты. Про него я не могу ничего сказать, зато точно знаю, что ты там был.

– И ты тоже, – тихо отрезал Гибсон.

Двое мужчин сурово посмотрели друг на друга, и Вон вдруг понял, что еще никогда не был так спокоен и уравновешен. Так длилось пару минут, показавшихся вечностью. А потом Хендрикс ни с того ни с сего фыркнул и отвернулся.

– Джордж тоже думает, что это сделал я? – спросил Гибсон.

Дженн и Хендрикс переглянулись.

– Что?

– Рассказать ему о Мэйдзи? – спросил Хендрикс.

– А это еще, черт возьми, что такое?..

* * *

Дженн осталась на кухне, в то время как Хендрикс лег вздремнуть в соседней комнате. Она удивлялась умению напарника выкраивать время на сон даже тогда, когда этого времени, по сути, не было. Ни один из них за истекшие два дня не спал больше часа, и сейчас наступило самое время отдохнуть и забыться. Но она не могла сомкнуть глаз. В их таинственном уравнении было слишком много переменных и слишком мало констант. Она знала, что сможет какое-то время сдержать Хендрикса. Несмотря на все усилия Гибсона, Хендриксу все еще нравился Билли Каспер – за убийство Тейта. И она все никак не могла придумать конкурирующую историю, в которую не был бы вовлечен Гибсон…

У нее зазвонил телефон. Звонил Майк Риллинг.

– Майк?

– Дженн, это ты?

– Я, кто же еще?

– Не знаю. Тут такое творится… Ты разве не знаешь?

Судя по голосу Майка, произошло что-то нехорошее. Вообще, он всегда напоминал плаксивого ребенка, но теперь был попросту не на шутку встревожен.

– Все будет хорошо. Ты в конторе? Почему не работают телефоны?

Тогда Майк начал рассказывать.

– «Абэ консалтинг груп» исчезла? Как это? Что ты хочешь этим сказать?

– То и хочу сказать. Что конторы больше нет. Чисто! И всего за одну ночь. – Майк подробно описал то, что увидел, когда явился в контору. – Там даже мебель всю вынесли.

– А где Джордж?

– Арестован. Он у федералов. Вот что творится, представляешь?

Значит, это ФБР. По крайней мере, теперь Дженн знала, почему Джордж поднял тревогу. А «Мэйдзи» – это сигнал к ликвидации офиса? Если так, то для нее это была новость.

– Где они его держат?

– Точно не знаю. Да и сам Джордж вряд ли сможет сказать. Я говорил с ним по телефону.

– Ты с ним говорил? – удивилась Дженн.

– Да, федералы разрешили ему позвонить. Голос у него был… не очень. Федералам нужно все, что у нас есть на Сюзанну Ломбард. Причем сегодня, иначе Джорджу не поздоровится.

– Господи!

– Он свяжется со мною через час. Что мы можем им сообщить?

Размышляя, Дженн провела языком по зубам.

– Ладно. У тебя есть чем писать?

Гибсон сидел на краю ванны и кормил Билли консервированным тунцом из банки. Хендрикс отказался снять с него наручники, и парень уже изрядно вспотел. Он пока не просился в туалет, но Гибсон был уверен, что это произойдет очень скоро. Однако сильно сомневался, что в этом случае Хендрикс даст поблажку. Билли пытался сотрудничать, но был слишком напуган. Сидеть прикованным возле унитаза едва ли могло кому-нибудь поднять моральный дух.