день. В фойе никого, пустые белые диваны, но на журнальном столике перед ними стоит недопитый стакан молока и наполовину съеденный бутерброд с маслом и сахаром.

Прайс знал, где искать Кира, если он действительно жив и находится в здании, то только в одном помещении.

Уверенным шагом подошел к едва различимой двери и приложил руку к дактилоскопическому датчику. Послушно пикунло и створка уползла в стену, открывая проход. Длинный коридор уходящий вниз. Еще одна дверь.

Прайс задержал дыхание, словно готовился нырнуть «солдатиком» в воду и опять приложил руку к датчику.

«Пип».

Комната с большим окном из бронированного стекла во всю стену. Стеллаж с защитными очками и открытая дверь в реакторную комнату.

Сощурившись, Стив увидел знакомый силуэт рядом с пультом управления «Лимоном». Ошибки быть не может, это Лесной. Длинные, до плеч, седые волосы, худощавая фигура, задумчивая поза.

Кир медленно повернулся и посмотрел прямо на Прайса. Несколько секунд они стояли неподвижно, смотря прямо друг друга в глаза через толщу защитного стекла. Затем Лесной махнул рукой, приглашая войти.

Стив, на ватных ногах, прошел в залитый ярким светом реакторный зал. Пахнет озоном. Волоски на коже тут же встали дыбом от сильного магнитного поля. Не доходя поры метров, Прайс остановился.

— Привет. — Неизменно безэмоциональным голосом сказал Кир. Приветствие прозвучало обыденно, так словно Лесной поздоровался с надоевшим коллегой на работе.

— Ты жив… — Выдавил Стив.

— Как видишь.

— Но зачем? Почему? Как… — Заикаясь, затараторил Стив.

— Успокойся. Я все объясню. Понимаю, у тебя очень много вопросов, настолько, что ты даже не можешь их сформулировать. — Кир плавно развернулся и, склонив голову набок, посмотрел на Прайса. — Главный из них: кто устроил эпидемию? Отвечу на него сразу — «Пурпурный рассвет» устроил я.

Глава 12

11 декабря

13.23 по московскому времени

Поселок Криница

— Зачем?

— Я бы предложил тебе сесть, но здесь просто негде, так что разговаривать придется стоя, а разговор будет очень длинным. — Ответил Кир так, словно пропустил вопрос мимо ушей. — Ты с оружием? Хотя без разницы. Даже если ты хочешь меня убить, ты не настолько глуп, чтобы начинать палить в реакторном зале. Любой рикошет может привести к нарушению целостности корпуса и тогда мы оба погибнем.

— Зачем ты убил столько людей? — Повторил Прайс, разведя руки в вопросительном жесте и проигнорировав слова Кира.

— Просто на этот вопрос не ответишь. — Лесной повернулся и посмотрел на облако плазмы в реакторе. — Ты Библию читал?

— Ее все читали.

— Да, читали многие, но никто не задается вопросом, почему Бог убил всех людей на земле во время Великого Потопа? Сотни тысяч жизней, умирали и младенцы, и праведники и грешники. Спас он только одного Ноя с его семьей…

— При чем здесь устроенная тобой эпидемия и библейские события? — Не выдержал Стив, сорвавшись на крик.

— Историю надо рассказать с самого начала, чтобы ты понял всю суть. — Кир вздохнул и на мгновение закрыл глаза. — Я тебе уже рассказывал, как создал «Лимон». Мне было одиннадцать лет. В сарае, переоборудованном в лабораторию, на заднем дворе небольшого саманного дома, в Береговом. Да я родился и вырос прямо здесь. Жил с матерью, точнее она жила со мной, потому что ее настигла странная болезнь. Она могла выполнять только элементарные действия для поддержания жизнедеятельности: сходить в душ, принять пищу, справить нужду. По сути, мне приходилось выполнять функции сиделки и медработника, скрывая ее состояние от общественности. Если бы кто-то узнал, что моя мать недееспособна, то ее отправили бы в лечебницу, а меня в детский дом, где я, со своей специфической психикой, вряд ли бы выжил. — Лесной замолчал и посмотрел на Прайса, словно проверяя, слушает он еще или нет.

— К чему мне твоя история жизни? Думаешь вызвать у меня жалось? Типа ты обиженный на всех человек с детскими психологическими травмами и «Пурпурный рассвет» — это твоя месть? — Сквозь зубы сказал Стив. Его разрывала злость и негодование, хотелось наброситься на Лесного и вбить его голову в стерильный бетонный пол, но рассудительность и понимание последствий такого действия останавливали.

— Жалость? Это эмоция. Чувство, которое мне абсолютно не знакомо. Я хочу донести до тебя рациональность и логику. — Продолжил Лесной своим безразличным тоном. — Работа над «Лимоном» шла два года. Устройство было готово, но я никак не мог получить стабильную плазму. Ошибка была в выборе топлива для термоядерной реакции, понял я это абсолютно случайно, но не в этом суть. Необходимое вещество мне пришлось украсть, и мне поймали. Приштин Игнат Витальевич. Он не сдал меня милиции, не рассказал в школе, наоборот, помог. Доставил необходимое количество вещества для реактора, помог скрыть заболевание матери от приехавших для проверки педагогов и непосредственно участвовал в первом запуске реактора. Мы тогда спасли много жизней, выдались аномальные морозы для этих мест, линии электропередач обледенели и Берегове, Криница и Бетта оказались без света и тепла. Не запусти мы «Лимон», народ просто замерз бы на смерть. Тогда мне показалось, что я наконец-то встретил человека, который сможет по достоинству оценить мое изобретение и направить его на благо человечества. Но знаешь, чем все обернулось? — Лесной вопросительно вскинул бровь.