— Вас надо готовить к вашей роли не меньше двух месяцев, — махнул рукой Ким. — Ровно столько ушло у меня для того, чтобы «въехать» хоть во что-то... Вы ничего не знаете о Диаспоре.. Вы ничего не знаете о том, что делает с ранарари «пепел»... И вы ничего не знаете о Домах Последнего Изменения... Вы ничего обо всем этом не знаете! И самое главное — теперь, после того как я попытался вам все это растолковать, я понял, что и сам ничего в этом не соображаю... Да и группа наша ослаблена — я как дурак согласился включить Арти в экспедицию к «Ганимеду». Когда его черти принесут назад...

— Вы просто заработались, агент... — Кай пошарил по комнате взглядом и наконец нашел то, что искал — графин с остатками ледяной воды.

И час назад она была вот такой — ледяной и удивительно утоляющей жажду. И три часа назад... Нет, умеют-таки ранарари изготовлять непонятные, но удивительно удобные вещи. Вроде таких, похожих на самую простую поделку графинов...

— Поймите... — Кай присел на угол стола и плеснул агенту пару глотков прохладного питья.

Остальное просто влил себе в рот — за неимением чистого стакана.

— Поймите, по роли мне и не надо ничего этого знать! Это просто подозрительно будет, если я окажусь эрудированным во всех этих материях... Вы слишком долго проторчали в этих краях и не чувствуете специфики моей роли. А ведь по сценарию я — довольно примитивный тип, взявшийся сторговать громадную партию ширева покупателям, которым на какое-то время федералы перекрыли весь кислород... Я должен неплохо соображать в делах фрондийской мафии и мафии Обитаемого Космоса. В этом я кое-что смыслю... в отличие от вас, молодой человек... Вот и все для начала. Я не отрицаю доли риска — и немалой доли. Но я давал присягу. Кстати, точно так же, как и вы, — если вы не преувеличиваете относительно вашего диплома юриста...

Ким потер виски.

— Вообще-то вас уже раз пять должны были прикончить за время этой операции... Ну почему вам так не терпится подставиться в шестой раз? Постарайтесь воспринять... Здесь с вами не будут играть по правилам той — «земной» мафии. Здесь с вами вообще не будут играть хоть сколь-нибудь честно. Слишком сильны стимулы... Поймите: наркотики — бич Обитаемого Мира, но с ним справляются. Кривая зарегистрированного числа жертв то растет, то падает, но не угрожает демографической катастрофой. По крайней мере, в большинстве Миров. А здесь, на Инферне, «пепел» — враг номер один. Ранарари на самом деле могут исчезнуть как биологический вид. И они готовы поставить это в вину нам — землянам...

— Скорее — фрондийцам, — заметил Кай.

— Здесь все мы — земляне, — махнул рукой Ким.

— Разрешите мне проявить наивность и спросить, — продолжил тему Кай, — что мешает ранарари просто организовать блокаду своего сектора и ни одного грамма товара не принимать от землян? Жили без нас, и дальше будут жить...

— Уже не могут, — Ким пожал плечами, дивясь неосведомленности собеседника. — Земляне с Фронды — это Диаспора с ее экономикой. Земляне с Фронды — это уже почти вся сфера обслуживания и весь черный труд на Инферне. Люди — это две трети урожая всех Камней. Это — вся сфера обмена Камней на «пепел»... А «пепел» — это такие доходы, которые сломают любую блокаду...

Ким присел на подоконник, тут же встал и заходил по комнате.

— Вся беда этой планеты в том, что они страшно долго живут — ранарари... И очень медленно множатся. Так что у них прогресс науки и техники совершенно ненормально обогнал рост численности населения... Они вышли в Космос, так и не успев заселить девять десятых суши Инферны. Может, они никогда из Космоса и не уходили, а наоборот — оттуда пришли. На чужую, в общем, для них планету... Этакие галактические Мельмоты-скитальцы... Оттого и дружны с сукку — одного поля ягоды. Или кто-то их сюда забросил... В общем — бог его знает... Они информацией на сей счет не делятся. Да они и не особенно стремились эту свою Инферну заселять — не было демографических проблем. Расселились в основном по побережьям, хорошо себя обеспечили пищей, ископаемыми, энергией. Космос их интересовал больше, чем девственные континенты и глубины океанов. Может быть, они искали в нем местечко поудобнее...

Кай не перебивал собеседника, которого явно понесло. Он уже составил довольно ясное представление о характере Кима и понимал, что тому надо дать возможность выговориться, уйти от чего-то неприятного, что посетило его сознание на грани сна и яви, — может быть, слишком яркого воспоминания о какой-то своей ошибке, неудаче. Яснов был явно не из тех, кто своими речами заводит себя, все больше и больше убеждаясь в своей правоте. Наоборот — вычитывая собеседнику урок по истории чужого Мира, он все больше удалялся от той напомнившей вдруг о себе и пробудившей его боли, которая когда-то настигла его в другом, далеком от этого Мира месте...

— А может, — прикинул Ким, — они искали в небесах свою покинутую родину... И тут вдруг наткнулись на землян — расу с совершенно иным темпом истории, с огромным потенциалом экспансии, с кучей внутренних противоречий. Попытались решить вопрос своими методами. В результате — эксперимент с отторжением Фронды кончается катастрофой. И там и здесь... Сейчас перед ранарари в буквальном смысле слова стоит вопрос — быть или не быть. И Диаспора решает этот вопрос. Потому что никто не знает, что с нею — с Диаспорой — будет, если здешняя цивилизация покатится по наклонной... Как всегда, одни играют на повышение, другие — на понижение... И те и другие готовы рвать друг другу глотку за деньги, что вертятся вокруг «пепла» и Камней... И вы, следователь, торопитесь сунуть голову в эту петлю?

Ким поморщился, отгоняя душевный морок:

— Ладно, простите меня. Я, кажется, просто испугался ответственности... Из игры мы уже не можем выйти. Как говорят французы: «Вино налито. Остается только его выпить».

Кай согласно кивнул. Прием удался. Выговорившись, Ким немного остыл, вернул себе рабочее состояние.

— Сами говорите, — примирительно сказал федеральный следователь, — ситуация близка к критической. Давайте прокрутим конкретные варианты наших действий при встрече с Раковски...

Он посмотрел на часы:

— У вас с ним разговор через сорок минут...

* * *

Его разбудил свист — еле слышный и явно условный, для кого-то одного предназначенный. Впрочем, ясно для кого: Рога сделал встрепенувшемуся Микису успокаивающий знак рукой и, перейдя из скрюченной позы, в которой он кемарил у еле заметного, тлеющего костерка, в положение «сидя», ответил на пришедший откуда-то поблизости сигнал своим — тоже тихим и условным свистом.

Укрытие, которое Рога выбрал для привала, было местом явно не случайным. Микис осторожно выбрался из-под пласта терпко пахнущей, непривычно плотной листвы и принялся крутить головой, силясь высмотреть партнеров своего спутника, подающих ему сигналы. И вскоре увидел. Их было двое.

Первый, кого он заметил, был среднего роста, худ, темен лицом и облачен в вывернутый мехом наружу тулуп. Голову его украшала потертая кожаная косынка. Он ловкими, обезьяньими движениями спускался с ближайшего склона. Глаза его — быстрые, черные и пронзительные — сразу засекли Палладини, притулившегося у еле теплящегося костерка, и он снова тихо свистнул — но на этот раз просто в знак удивления.