– Сука, – непреклонно возразила дона Консейсау. – Раз!

Жоау нервно дернулся и проглотил конфету целиком.

– Ты чего? – спросил он, поднимая глаза на сестру.

– Лекарство, – лаконично ответила дона Консейсау, наклонив пузырек над маленьким стаканчиком. – Два, три, четыре, пять…

– Габриэла – не сука, – сказал Жоау и потянулся за следующей конфетой.

– Восемь! – угрожающе сказала дона Консейсау. – Девять, десять, одиннадцать…

– Она просто несчастный, больной человек. Где ты берешь эти, с коньяком? Очень вкусные, мне такие ни разу не попадались.

– ПЯТНАДЦАТЬ! – крикнула дона Консейсау и торжествующе взмахнула пузырьком.

* * *

– Не нужны тебе мальчишки, – убежденно сказала Инеш. – Тебе нужен мужчина. Взрослый, образованный, с деньгами. Которого ты будешь уважать. Понимаешь? У-ва-жать! А не использовать в постели и не гонять по хозяйству, как прислугу.

Изилда покивала головой и заказала себе еще кофе.

– Только дайте мне, пожалуйста, ложечку, а не корицу, – попросила она.

– Ты меня не слушаешь, – укоризненно сказала Инеш. – Я вообще не понимаю, для чего ты тогда просишь совета, если ты меня не слушаешь?!

* * *

– Хорошо, хорошо, – сказал Жоау. – Габриэла – холодная, эгоистичная, самовлюбленная сука, а я – тряпка без капли самолюбия и позволяю садиться мне на шею, погонять и пришпоривать. Вот такой у тебя неудачный брат.

Дона Консейсау заплакала.

– Конечно, – сказала она сквозь слезы. – Это я виновата. Я была слишком авторитарной сестрой, и от этого у тебя все проблемы…

* * *

– Я знаю, кто тебе подойдет, – сказала Инеш, застегивая куртку.

Изилда вопросительно глянула на нее. Инеш сделала таинственное лицо.

– Погоди, сама увидишь, – мурлыкнула она, подставляя прохладную щеку для прощального поцелуя.

* * *

– Образованная? – строго спросила дона Консейсау и поправила очки.

– Очень, – горячо ответила Инеш. – Знает семь языков, пишет докторскую по филологии…

– Курит?

Инеш замялась, и дона Консейсау махнула рукой.

– Что творится с молодыми женщинами? – осуждающе сказала она. – Курят, пьют…

– Изилда не пьет! – обиженно сказала Инеш.

Дона Консейсау еще раз поправила очки и криво улыбнулась.

– Ну хорошо, хорошо… приглашайте ее на наш рождественский обед, а там будет видно. Может, и впрямь что-то получится…

* * *

Изилда с тоской посмотрела на поднос. На нем уже стояла чашка, кофейник, вареное яйцо на фаянсовой подставочке, блюдце с двумя кусками подсушенного хлеба, вазочка с джемом, нож, масло… И все-таки чего-то не хватало.

Изилда зажмурилась и попыталась вспомнить, как выглядели завтраки, которые приносил ей в постель ее предыдущий мальчик. Вроде все было на месте.

За спиной что-то зашипело.

– Молоко! – вскрикнула Изилда, резко поворачиваясь к плите, – как раз в ту секунду, когда белая пена хлынула через край кастрюльки.

* * *

Жоау поерзал, устраиваясь поудобнее.

Как Габриэле мог нравиться этот дурацкий ритуал? – мрачно подумал он. – Каждый день завтракать в постели. Это же с ума сойти!

Жоау чувствовал себя очень глупо и от этого страшно злился.

* * *

– Ну как? – спросила Изилда, усаживаясь в ногах у Жоау.

– Переварено, – буркнул Жоау, ковырнув вареное яйцо. – И кофе остыл. И тосты.

Изилда с шипением втянула воздух сквозь намертво сжатые зубы.

– И салфетки ты не положила! – проговорил Жоау, раздражаясь. – Какого черта ты берешься делать завтрак, если не умеешь?!

Очень медленно, почти плавно, Изилда встала с кровати, взяла поднос, подошла к окну и вышвырнула поднос на улицу.

– Еще раз, – проговорила она скрежетнувшим от ненависти голосом, – еще раз ты позволишь себе разговаривать со мной таким тоном, и следующий поднос я сломаю о твою голову. Умеешь готовить и сервировать завтраки? Отлично. С завтрашнего дня это делаешь ты. А я буду сидеть в постели и критиковать.

Жоау издал странный звук – не то икнул, не то громко сглотнул, потом вдруг покраснел, кулем вывалился из кровати, подполз к ошеломленной Изилде и обнял ее колени.

– Я буду, – прошептал он. – Я буду делать завтраки. Все, что прикажешь.

Изилда улыбнулась и потрепала Жоау по голове.

– Конечно, – мягко сказала она. – Конечно, прикажу.

Толстый полосатый кот в красном противоблошином ошейнике потоптался у кровати, вспрыгнул на постель и боднул Черную Королеву в подбородок. Черная Королева вздохнула, пошевелила губами, но не проснулась.

Кот боднул ее еще раз и коротко, но требовательно вякнул.

– Уйди, Бифштекс, – пробубнила Черная Королева, натягивая на голову одеяло. – Иди к Его Величеству, сегодня его очередь тебя кормить.

Толстый Бифштекс отчетливо фыркнул и, повернувшись к Королеве упитанным задом, пощекотал ей в носу кончиком полосатого хвоста.

– Бифштекс! – завопила Черная Королева, приподнимаясь на локте. – Вот сейчас у меня кто-то получит!

Бифштекс обернулся и посмотрел на Королеву с кротким упреком.

– Ну-ну, – сказала Черная Королева, перевернула подушку прохладной стороной вверх и снова улеглась, – нечего тут. Прямо, обидели бедненького…

* * *

Белой Королеве приснилось, что она забыла закрыть входную дверь и из-за этого в дом кто-то влез и ходит, заглядывая во все комнаты. Она проснулась и села в постели, прислушиваясь. Никто не ходил. Белый Король спал на спине, закинув руки за голову, и тихонечко посапывал.

– Либра! – шепотом позвала Белая Королева. – Либра, ты где?

Раздалось деликатное цоканье когтей по паркету, и в плечо Белой Королеве ткнулся мокрый нос.

– Собака моя, – сказала Белая Королева, обнимая Либру за мощную шею. – Моя хорошая собака!

Либра проворчала в ответ что-то нежное и лизнула Белую Королеву в щеку. Белый Король полувздохнул-полувсхлипнул во сне и перевернулся на живот.

* * *

Черная Королева пьет на кухне кофе с круассаном и делает вид, что внимательно слушает Черного Короля.

– Опять перерасход! – говорит Черный Король, раздраженно тыча карандашом в счет за воду. – Ты что, открыла во дворе прачечную или завела себе олимпийский бассейн?!

* * *

– Я, между прочим, с тобой разговариваю! – Белая Королева уже три раза вытерла пыль с каминной полки и теперь прикидывает, не вытереть ли еще разок.