Она услышала плач, и волосы у нее на руке встали дыбом. Она уставилась на рацию. Обиженный, жалобный детский плач.

Марта хотела отключить рацию, но не стала. На этот раз плач звучал иначе, как будто ребенок был напуган и звал ее. Но это был тот же самый ребенок, всегда один и тот же. Ее ребенок. Потерявшийся ребенок. Он заперт в темноте и неизвестности и пытается найти дорогу домой. И никто не хочет или не может ему помочь. Никто не решается. Потому что не знают, что это, а когда мы не знаем, с чем имеем дело, мы боимся. Марта прислушалась к плачу. Он нарастал и нарастал. Потом раздался громкий треск и истерический вопль:

– Марта! Марта! Выйди на связь…

Она застыла. Что это?

– Марта! Они врываются! У них оружие! Господь всемогущий, где ты?

Она взяла в руки рацию и нажала на кнопку вызова:

– Что происходит, Мария?

Отпустила кнопку.

– Они одеты в черное, у них маски, щиты и оружие, и их очень много! Ты должна прийти!

Марта встала и побежала к двери. Ее ноги быстро стучали по ступенькам лестницы. Она распахнула дверь в коридор на третьем этаже и увидела, как человек в черном поворачивается и направляет в ее сторону дуло короткого ружья, а может, и автомата. Трое других стояли напротив двери с номером 323. Двое из них размахивали коротким тараном.

– Какого… – начала Марта.

Но не закончила, потому что человек с автоматом подошел к ней и приложил палец к тому месту на черной балаклаве, где предположительно находились его губы. Какое-то мгновение она простояла молча, пока не сообразила, что ее остановило только это идиотское оружие.

– Предъявите ордер на обыск, немедленно! Я не позволю…

Таран с грохотом ударил по двери ниже замка. Третий мужчина приоткрыл дверь и бросил внутрь что-то похожее на две ручные гранаты. Потом они отвернулись и прикрыли глаза руками. Господи, они что… Вспышка света из двери была настолько яркой, что полицейские начали отбрасывать тени в освещенном коридоре, а взрыв – таким громким, что у Марты заложило уши. Тогда они ворвались внутрь.

– Идите туда, откуда пришли, фрёкен!

Приглушенный звук голоса стоявшего перед ней полицейского достиг ее ушей. Наверное, он кричал.

Марта пару секунд стояла, глядя на него. Как и остальные, он был одет в черную униформу «Дельты» и пуленепробиваемый жилет. Она попятилась и вышла в дверь, ведущую на лестничную площадку. Прислонилась к стене и пошарила по карманам. Визитка все еще лежала в заднем кармане, как будто она всегда знала, что настанет время воспользоваться ею. Марта набрала номер, написанный под именем.

– Да?

Голос – удивительно точный термометр. У Симона Кефаса он был усталым, замученным, но без той оживленности, которая может появиться от нанесенного удара, от большого ареста. Кроме того, по акустике в трубке она определила, что он не находится на улице перед «Илой» или внутри здания. Он был в каком-то серьезном месте в окружении большого количества людей.

– Вы здесь, – сказала она. – Вы бросаете гранаты.

– Простите?

– Это Марта Лиан из общежития «Ила». Здесь спецподразделение. Они напали на нас.

В последовавшей за этим паузе она услышала на заднем плане голос человека, объявлявшего что-то в микрофон: имя, вызов в послеоперационную. Комиссар находился в больнице.

– Сейчас буду, – сказал он.

Марта отключила телефон, открыла дверь и снова вышла в коридор. Она услышала треск и шуршание раций.

Мужчина направил на нее оружие:

– Эй, я что сказал!

Из его рации зазвучал металлический голос:

– Мы выводим его.

– Стреляйте в меня, если должны, но я исполнительный директор и до сих пор не видела ордера на обыск, – сказала Марта, проходя мимо него.

В тот же момент она увидела, кто выходит из дверей 323‑й комнаты: на нем были наручники, двое полицейских волокли его под руки. Он был почти голым, только в больших по размеру белых трусах, и казался на удивление беззащитным. Несмотря на мускулистый торс, он выглядел худым, скрюченным, сдавшимся. Из его уха текла тонкая струйка крови.

Он поднял глаза и встретился с ней взглядом.

А потом они прошли мимо нее и направились к выходу.

Все закончилось.

Марта с облегчением выдохнула.

Дважды постучав в двери, Бетти достала мастер-ключ и открыла люкс. Как обычно, она делала это медленно, чтобы у гостя, если он все-таки находится в номере, было время избежать неловкой ситуации. Такова была политика отеля «Плаза»: сотрудники не должны видеть и слышать то, что им не положено видеть и слышать. Но Бетти не разделяла эту политику. Скорее, наоборот. Ее мама всегда говорила, что любопытство однажды доведет Бетти до беды. Ну ладно, довело, и не однажды, но как сотруднику службы приема гостей оно приносило ей пользу: ни у кого в отеле не было такого нюха на злостных неплательщиков, как у Бетти. Это стало ее отличительной чертой: она умела выводить на чистую воду людей, которые хотели жить, есть и пить в отеле и не платить за это. И она с удовольствием действовала на опережение. Бетти никогда не скрывала своих амбиций. Во время последней беседы с работодателем ее похвалили за внимательность и тактичность, а также за то, что интересы отеля она ставит на первое место. Ее начальник сказал, что она может далеко продвинуться и что служба приема гостей – всего лишь небольшая остановка для таких людей, как она.

Этот люкс был одним из самых больших номеров отеля, в нем имелась гостиная, а из окон открывался вид на весь Осло. Барная стойка, кухонный уголок, ванная и отдельная спальня с собственной ванной. Она услышала звук льющейся воды в душе.

Он зарегистрировался как Фидель Лаэ и, совершенно очевидно, не испытывал денежных затруднений. Костюм марки «Тайгер», который она принесла, был куплен сегодня утром на улице Бугстадвейен, отправлен портному для срочной подгонки, а оттуда – на такси в отель. Обычно в сезон они предлагали сервис доставки в номера, но сейчас, в середине лета, было так тихо, что сотрудники службы приема гостей занимались этим сами. И Бетти сразу согласилась принести костюм вовсе не потому, что испытывала конкретные подозрения. Когда она регистрировала гостя, он заплатил авансом за две ночи, а так гостиничные мошенники не поступают. Ее насторожило другое. Он совсем не был похож на человека, останавливающегося в люксах на последних этажах отелей. Скорее, он выглядел как бомж или постоялец дешевого хостела. Во время регистрации оказалось, что он совсем не знает процедуры и очень напрягается, как будто раньше никогда не жил в отелях и знал все только в теории, а теперь хотел сделать все верно на практике. Кроме того, он заплатил наличными.

Бетти открыла шкаф в гостиной и увидела, что в нем уже висит галстук и две рубашки, тоже марки «Тайгер», наверняка купленные в том же магазине. На полу стояла пара новых черных ботинок. Бетти прочитала надпись «Васс» на стельке. Рядом с костюмом стоял высокий мягкий чемодан на колесиках. Размерами он был почти с Бетти, ей приходилось видеть такие зимой – их использовали для транспортировки сноубордов или досок для серфинга. Она подумала, не открыть ли молнию, но вместо этого надавила на чемодан. Он поддался. Пустой. По крайней мере, в нем не было сноуборда. Рядом с чемоданом лежал единственный неновый предмет в шкафу – красная спортивная сумка с надписью «Борцовский клуб Осло».