— Стоит ли так рисковать? — спрашивал знакомый скрипучий голос сэра Роджера.

В ответ прозвучал голос ее отца:

— У него прекрасная выучка, Роджер. Ты сегодня видел его в деле. Он бы запросто уложил Гарольда на обе лопатки, если бы захотел.

— В том-то вся и штука! Почему он дрался вполсилы? А вдруг он и в решающем бою поведет себя точно так же?

Розалинда почувствовала, как напряглись все мышцы Эрика, когда он понял, что речь идет именно о нем. Затаив дыхание, оба вслушивались в разговор.

— Значит, у него была какая-то причина драться вполсилы, поверь моему опыту. Не знаю, правда, что было у него на уме, но на поле брани он не подкачает.

Сэр Роджер неодобрительно хмыкнул:

— Он ведь разбойник. Помяните мое слово, он даст себе волю на нашем празднике и, неровен час, пустит кровь кому-нибудь из гостей. Да ладно, лишь бы в бою не подвел.

Сэр Эдвард усмехнулся и стал спускаться по ступеням во двор.

— Это ведь будет просто забава, — напомнил он начальнику стражи. — Лучше устроить ему испытание здесь, в замке, а не на ратном поле.

— Понятно, что это будет забава, — согласился сэр Роджер. Их голоса удалялись. — Но сюда явится сэр Вирджил Райзинг собственной персоной, так что я должен быть уверен в каждом из своих людей. А ведь не один Райзинг захочет нас посрамить. Любой, кто рассчитывает получить в жены вашу дочь, пожелает себя показать перед остальными.

Далее их слов было уже не разобрать, но Эрик не спешил отпускать от себя Розалинду. Он стоял в глубоком раздумье, пока она не шевельнулась. Тогда он отстранился и посмотрел на нее с высоты своего роста.

— Каждому глупцу, который пожелает заполучить тебя в жены, придется иметь дело со мной, — жестко заявил он, но быстро сменил тон. — Похоже, отец понемногу меняет гнев на милость. Да и дочка тоже. — Он неотрывно смотрел ей в глаза, скользя руками по ее спине сверху вниз. — Когда же мы наконец порадуем твоего родителя признанием, что у него уже есть зять? Когда же ты наконец, будешь моей, ночная Роза?

У Розалинды едва не вырвалось: «Прямо сейчас». Больше всего на свете ей хотелось остаться в его объятиях, разжечь вспыхнувшую искру в адское пламя и броситься туда вместе с ним. Но невольно подслушанный разговор вернул ее на землю. Она помедлила, перебирая в уж те вопросы, которыми задавался ее отец, когда речь заходила об этом новом работнике, не похожем на других.

— Кто ты? — прошептала она, вглядываясь в его лицо. — Прошу тебя, скажи, кто ты на самом деле?

Черный Меч ответил не сразу. Розалинде показалось, что в нем идет какая-то внутренняя борьба.

— Я — тот, кого ты спасла от виселицы. Тот, с кем ты обручена. Тот, кто имеет право называть тебя женой. Разве этого недостаточно?

Розалинду захлестнула обида.

— Сейчас речь о другом, и ты это знаешь. Мой отец взял тебя к себе на службу. Вполне понятно, что он хочет знать правду о твоем прошлом, чтобы не бояться удара в спину. Неужели это так трудно понять?

— В бою я прикрою его спину, Розалинда. Я принес клятву верности и сдержу ее. Хорошо бы и ты сдержала свою клятву.

— Тебе не надоело меня мучить? — в отчаянии воскликнула она, понапрасну пытаясь вырваться из его железных рук.

— Ты принесла клятву верности в самом начале нашего знакомства. Мне никогда не надоест тебе об этом напоминать. Но если ты желаешь узнать своего благоверного поближе — нет ничего проще. Задобри меня поцелуем. Если хочешь, чтобы я верой и правдой служил твоему отцу, пообещай мне свои ласки. Постарайся чтобы я не забыл о минутах нашей близости. — У Розалинды по спине побежали мурашки от этого хриплого шепота. — Приди ко мне ночью, моя нежная женушка.

Если бы такое было возможно, пронеслось у нее в голове. Если бы такое было возможно, она бы последовала за ним сейчас — хоть на сеновал, хоть на ложе из шкур, хоть на пуховую перину, — чтобы он уложил ее рядом с собой и снял с нее платье, а потом разделся сам и накрыл собой ее дрожащее тело.

Розалинда отвернулась от его жадных губ, но ее руки по-прежнему сжимали грубую ткань его туники.

— Как ты не донимаешь?.. — жалостно прошептала она. — То, чего ты хочешь… этому не суждено сбыться.

— Ошибаешься, моя медовая Роза. Все в нашей власти, надо только решиться.

— Но за такую решимость придется заплатить твоей жизнью. — Розалинда потеряла терпение. — Неужели это непонятно?

Эрик взял ее за подбородок и повернул к себе лицом. Она почувствовала, как ее нежную кожу саднит от его загрубелой ладони. Его взгляд оставался темным и непроницаемым.

— Думаю, это не совсем так. Ставкой в этой игре может стать твоя жизнь. Вернее, та жизнь, к которой ты привыкла. Именно это не дает тебе покоя. — С этими словами он уверенно и властно поцеловал ее в губы.

В его поцелуе не было и намека на дразнящую ласку. Он ни о чем не просил, а просто брад все, что хотел, не заботясь о ее чувствах.

От такой самонадеянности Розадинда пришла в ярость. Но Эрик запустил пальцы в пышные пряди ее волос и решительно раскрыл языком ее губы. От неистовой силы его желания у нее внутри вспыхнул ответный огонь. Ее тело стало податливым и послушным. Этот поцелуй окутал ее пьянящим дурманом.

Розалипда уже не думала о том, что прилично и что грешно. Ни воспитание, ни осторожность не могли ее остановить. По правде сказать, так бывало и прежде, когда она оставалась с ним наедине. Будь он злодей-висельник иди — как она подозревала — кто-то совсем другой, он заслонял для нее весь мир. Розалинда самозабвенно принимала его грубоватую ласку, она растворялась в море чувств, уносилась в неизведанную даль на волнах страсти. Когда Эрик обхватил ее сзади и прижал к своему пылающему, восставшему естеству, у нее вырвался бессильный стон.

— Ты хочешь, чтобы мы были вместе, моя колючая Роза? — Его голос срывался от желания. Чувственная дрожь пробежала но ее телу. — Ты хочешь, чтобы мы наконец-то были вместе?

Розалинда больше не могла ему противиться. Одной рукой она обняла ею за шею, другой гладила по спине, наслаждаясь силой литых мышц. Вот такой молодец мог бы пригодиться, вспомнились ей' слова, с вожделением произнесенные какой-то бойкой молодухой из толпы в Данмоу. Тогда Розалинда втайне согласилась с ней, да и сейчас не изменила своего мнения, только теперь на то были совсем другие причины. Она бы от такого не отказалась, пусть даже между ними зияла пропасть. Последние сомнения развеялись. На нее снизошло нежданное просветление и счастливое ожидание. В такой полноте чувств не было места ничему дурному. Взаимное желание ощущалось как благословение свыше, как божественный дар. Это не простое влечение, с полной ясностью осознала Розалинда. Это и есть любовь.

Когда Розалинде открылась эта простая истина, у нее перехватило дыхание, а из глаз брызнули слезы. Она отвернулась, чтобы Эрик этого не заметил.