мне придется тут же списать вас на берег. Хочу напомнить, господа, что все вы выбраны отнюдь не за безукоризненный послужной список и умение четко маршировать, а за способность нестандартно мыслить и готовность пойти на некоторые нарушения, если этого потребуют обстоятельства!

Сегодня как раз такой день, точнее ночь. Едва стемнеет, мы все пойдем в атаку на флот союзников. Главная задача возлагается на канонерки «шанцевского типа». Они должны подойти к вражеским кораблям в упор и атаковать их минами. Британцы с французами, разумеется, будут сопротивляться и стрелять по нам из всех орудий. Так что предстоящее дело очень опасно. Если кто-то из вас не чувствует в себе сил или мужества, может отказаться прямо сейчас, потому что в дальнейшем подобной возможности не представится…

— Не оскорбляйте нас, ваше высочество! — зашумели моряки.

— И не думал. Напротив, я уверен в каждом из вас, а потому говорю все как есть.

— А почему с канонерок опять сняли орудия? — подал голос командир «Щуки» Мейснер.

— По двум причинам. Во-первых, чтобы хоть немного облегчить вам ход. Лишний узел скорости сегодня ночью может спасти вам жизнь и повысить шансы на выполнение боевой задачи. Не думаю, что этой возможностью следует пренебречь ради призрачной надежды пострелять по большим кораблям. Сегодня ваше главное и единственное оружие — мины!

— А какая вторая?

— Во-вторых, будем откровенны. Не многим из нас доведется пережить эту ночь. Для потопления маленькой канонерки подчас достаточно одного удачно выпущенного ядра. Так что пусть лучше пушки и их обслуга останутся на берегу, где они могут еще пригодиться.

— Почему же в таком случае не сняли орудия с «константиновок»? — нахмурился князь Ухтомский, командир канлодки «Бурун».

— Потому что вам они как раз понадобятся! Ваша задача отвлекать на себя вражеские корабли и, если возникнет такая необходимость, спасать потерпевших неудачу.

— Но мы бы тоже могли…

— Нет! Броня сделала лодки вашего класса слишком медлительными. С другой стороны, как выяснилось во время боевых столкновений с британцами, она обеспечивает неплохую защиту. Иными словами, вас так просто не потопить. Поэтому извольте прикрывать своих товарищей.

— А какая будет наша задача? — поинтересовался довольно пожилой для своего чина лейтенант Кузнецов, принявший после Кострицына пароход «Усердный».

— Такая же, как и у «константиновок». Отвлекать противника, оказывать помощь пострадавшим. Самые быстрые из пароходов так же получат шестовые мины.

— Но мы не обучены их использовать!

— Печально. Значит, придется научиться. Здесь и сейчас, поскольку другого случая может и не случиться. Если вы не заметили, враг у нас на пороге. И времени на раскачку просто нет. Но если мы с вами, как наши отцы и деды в памятном двенадцатом году, сумеем преподать им урок, отечеству будет обеспечено еще как минимум пятьдесят лет мира. За которые можно будет решить все стоящие перед Россией задачи.

Осмотрев притихший от осознания масштаба задач строй, спросил.

— Вам все понятно?

— Так точно!

— В таком случае, предлагаю перейти к конкретике. Сейчас капитан-лейтенант Лисянский раздаст вам всем схему предстоящей атаки. Все участвующие корабли будут разделены на отряды из четырех единиц. У всех будет своя цель. Не удивляйтесь некоторому схематизму изображений. Изготовить более подробные карты не было времени. К тому же я отчего-то питаю слабую надежду, что не все из вас забыли уроки по навигации.

Ответом мне были прошелестевшие в рядах офицеров с трудом подавляемые смешки.

— Отчего у нас такой заковыристый маршрут? — удивленно поинтересовался капитан-лейтенант Шиллинг, командир гвардейской бригады «шанцевок», на долю которых этой ночью выпадала едва ли не главная роль.

— По двум причинам. Во-первых, чтобы отряды не мешали друг другу, а во-вторых, чтобы вышли на рубежи атаки одновременно. Не надо давать нашим врагам время подготовиться.

— Каким кораблям противника отдавать предпочтение?

— Хороший вопрос, на который у меня нет однозначного ответа. Попадется винтовой линкор или фрегат? Отлично! Парусный корабль, превращенный французами в войсковой транспорт? Тоже неплохо! Небольшой колесный шлюп? Топите всех, и пусть их черти в аду сортируют!

— Но…

— Господа, может статься так, что союзники поменяют к ночи расстановку сил. И вместо указанных на схеме больших кораблей окажется какая-то мелочь. Не стоит тратить время на поиск более выгодной добычи. Главное, чтобы удар был мощным и сокрушительным.

— В таком случае, быть может, следовало не просто разделить наши силы, но и проводить атаки с интервалом, скажем, в полчаса, чтобы не путаться? — не удержался от вопроса и один из героев боя с «Валориусом» командир «Ведьмы» князь Шаховской, сверкая новеньким «Георгием» на груди.

— Ни в коем случае, князь, ни в коем случае! Первый же взрыв заставит неприятеля всполошиться. Не следует давать ему время опомниться и подготовиться к отражению атаки или даже бегству!

— Погода портится, — мрачно заметил Кузнецов, обратив внимание на нагонявший черные тучи Норд.

— Нам это только на руку! — парировал я.

До середины девятнадцатого века, когда на арену истории вышли винтовые и колесные пароходы, военные (парусные и гребные) флоты предпочитали вести сражения преимущественно днем и при хорошей, в меру ветренной, но уж никак не штормовой или ненастной погоде. В таких условиях воевать нельзя, сказал бы вам любой мало-мальски грамотный адмирал той эпохи и был бы без сомнения прав.

Взять, к примеру, хрестоматийное Трафальгарское сражение. Горацио Нельсон погиб от мушкетной пули в полпятого пополудни, бой продолжался до половины шестого вечера, а к затем разразился шторм. Он буйствовал больше суток, стихия потопила или выбросила на прибрежные скалы в тот день кораблей едва ли меньше, чем сокрушило оружие в руках людей накануне. Всем было не до войны. Экипажи боролись за живучесть, чинили пробоины, лихорадочно откачивали воду из трюмов, восстанавливали рангоут и такелаж. Да, моряки во все времена были людьми отчаянно смелыми, ничего не скажешь. И только когда шторм стих, битва возобновилась с новой силой.

Теперь же нам предстояло вписать новую страницу в книгу военно-морской истории, задав новые правила и показав на деле возможности нового оружия.

Несмотря на потери, силы противника были еще очень велики. А с прибытием французов союзная эскадра стала насчитывать шесть винтовых, девять парусных линкоров и два блокшипа, вроде тех, что уже покоились на дне Финского залива. Еще два линкора, если верить разведке, практически разоружены и используются для перевозки французского десанта. Так это или нет, бог весть, но даже если остались только пушки на