Викинг растерянно замер, раздумывая над вечной дилеммой: быть или не быть, бить или не бить...

Наконец, выбрав вариант скользкий и малопредсказуемый, он сокрушенно вздохнул, примерился и с разворота врезал ногой по двери. Хлипкая филенчатая створка с жалобным хрустом вырвала язык замка из паза и распахнулась внутрь помещения. Вадим сорвал с себя маску, чтобы не травмировать ребенка – папашу-то он как раз хотел нагрузить, чтобы тот с перепугу потом его не вспомнил, – и вошел в каюту.

Почивавший на диване Привалов – Викинг мгновенно «срисовал» его личность, – проснувшись от треска, очумело закрутил головой и хрипло спросил:

– Что случилось? Кто вы?

Оглянувшись на хныкнувшую спросонья девочку, лежащую на кровати у противоположной стены, Викинг подскочил к Привалову и, насколько мог изобразить, взволнованно зашептал ему на ухо:

– Меня прислал Камил. У нас серьезные неприятности. Надо срочно отсюда уходить. Побыстрее собирайтесь.

– Какие неприятности? Что происходит? – В голосе Привалова зазвучали панические нотки.

– Скоро сюда может заявиться милиция. Они прибудут не по вашу душу, но вполне могут заинтересоваться и вами. Надо переезжать в другое, более безопасное место. И не нужно, чтобы вас видели вместе с Иринкой. Поедете порознь. Успокойте девочку и скажите ей, что она отправится с нами, а вы приедете позже. Все понятно?

– Да, я понял. Сейчас ее одену и все объясню, – Привалов вскочил с дивана и растерянно заметался по каюте. Викинг ухватил его за локоть и сильно дернул, приводя в чувство.

– Спокойнее, не пугайте ребенка. Быстро собирайте ее!

Привалов уже осмысленно двинулся к детской кровати и нежно, хотя его голос временами от волнения срывался, засюсюкал над проснувшейся девочкой.

– Ириночка, давай поскорее оденемся. Ты сейчас поедешь на машине с дядями. Они тебя немножко покатают, а я приеду попозже. А потом мы, как и договаривались, поедем к пони. Ты хочешь прокатиться на маленькой лошадке? Тогда быстрее надевай платьице, а то пони устанет и уйдет домой.

– Хорошо, папа, только я не причесана. Я хочу кататься с бантом и сфотографироваться, чтобы потом маме показать, как я на ней ездила.

– Обязательно все сделаем, деточка, – и бант завяжем, и фотографию маме привезем. Только давай мы причешем тебя прямо перед катанием, а то вдруг волосы растреплются и маме совсем не понравится, как ты выглядишь.

Викинг почти с ненавистью смотрел на гладкий затылок ворковавшего над дочерью Привалова. Какой сволочью надо быть, чтобы использовать в грязных делах свою собственную дочь. Он с великим удовольствием вдолбил бы сейчас эту скотину в пол, да вот момент не позволял и... что-то такое, в чем он не мог себе признаться. Какое-то странное и совершенно непонятное чувство, смахивающее если не на ревность, то на не совсем уж неуместную зависть – точно держало дистанцию между ним и этим типом. Он опустил взгляд на свои руки, тяжело вздохнул и с сожалением разжал кулаки.

Шаги в коридоре мгновенно насторожили его, но негромкий голос Самсона: – Это я... – поставил все на место. Викинг выглянул из каюты и прошептал напарнику:

– Все в порядке. Сейчас уходим. Я иду с девочкой вперед, а ты задержись. Проведи с папашей воспитательную работу и организуй декорации: что-нибудь попаскуднее для этих, – кивнул Викинг через плечо на Привалова и протянул Самсону пистолет. – А напоследок пальни в форточку, как и просил Слава. Пусть летит сюда и наводит шмон, какой он хотел.

Викинг повернулся к Привалову, держащему за руку уже одетую девочку, и широко улыбнулся.

– Здравствуй, Ирина! Ну что, поехали прокатимся на машине? Ты любишь быстро ездить или медленно? А какой автомобиль тебе больше нравится: белый или зеленый? А это что за сумочка у тебя? Она такая красивая, расшита разноцветным бисером, – едва не краснея от стыда и кляня себя в душе, понес чушь Вадим. Ну, не учили его экстраспециалисты-профессионалы общаться с детьми! Не было такого курса, такой дисциплины в программе, и учебники об этом молчали. Как выживать в джунглях и пустыне учили, как лишить человека жизни самыми невероятными и экзотическими способами, натаскивали, как развязать язык неподатливому пленному, он знал, а вот о чем говорить с детишками, увы, понятия не имел.

Он бы сейчас предпочел пару-тройку лихих нукеров из какого-нибудь дикого «Эскадрона смерти» завалить, а не говорить, не зная о чем, с ребенком. С Сережкой, сыном сестры, правда, они быстро, почти с первых минут нашли общий язык и интересы. Но тот же пацан, своего поля ягода. А тут... Вадим тоскливо оглядел девчушку: прямо Мальвина какая-то с локонами, кудряшками и кружавчиками. И он, получается, выступает в роли Артемона. Пса... Бант ему на шею!

Вадим подхватил Ирину за ручонку и, не дожидаясь ответа, осторожно повлек в коридор. Разминувшись в дверях с Самсоном, он бросил через плечо Привалову:

– Этот товарищ займется вами...

Прикрывая собой лежащего Стригуна, чтобы его не увидела девочка, отвлекая болтовней, – она ему что-то отвечала, но он толком не понимал, что, и нес очередную белиберду, Вадим выбрался на палубу брандвахты и только тогда вздохнул с облегчением: «Дело почти сделано!» Теперь оставалось добраться до ворот и дать сигнал Игорю Павловичу, дежурившему с машиной за квартал от базы.

– Сейчас пойдем, позовем дядю с машинкой и поедем кататься, – сладким голоском продолжал лепетать Вадим, настороженно оглядываясь по сторонам. – Поедем с ветерком...

Неожиданно девочка вырвала ладошку из его пальцев, встала, повернулась к Вадиму, исподлобья взглянула на него и сурово спросила:

– Долго еще это будет продолжаться?

– Что именно? – растерянно пробормотал Вадим. – Что-то не так, Ирочка?

Он вдруг с удивлением понял, что этот взгляд и этот тон ему прекрасно знакомы. Вадим уже видел точно такие же изумрудные и рассерженные глаза, сердито вздернутый носик и получал от их хозяйки суровую отповедь. Перед ним, пылая гневом, стояла Надежда, только в более миниатюрном исполнении.

– Что случилось? – настороженно спросил Вадим.

– Вы сюсюкаете со мной как с неразумным ребенком. Мне уже девять лет, и я прекрасно во всем разбираюсь и ориентируюсь. Попрошу вас относиться ко мне более серьезно. Начнем с того, что я не знаю, как вас зовут.

– Вадим... Вадим Александрович, – поправившись, солидно, хотя и несколько неуверенно, представился он.

– Меня зовут Ира, но вы это уже знаете. Мы куда-то спешим? – с знакомым до боли суровым движением бровок спросила девочка. – Вы меня тащите так, что чуть руку не оторвали.

– В принципе да, нам надо торопиться. Если я вам причинил какие-то неудобства, прошу прощения, – извинился перед дамой Вадим.

– Я принимаю ваши извинения. Впредь будьте более серьезны и внимательны. И не обращайтесь со мной как с малышкой, – дала решительную отповедь невоспитанному спутнику девочка, но, видимо смилостившись, протянула ему ручку. – Продолжим нашу прогулку.