31 декабря 1768 года Екатерина II объявила о начале войны с Оттоманской Портой. Если Турция охотно выступила против России под флагом спасения Польши, то Австрия с самого начала заняла выжидательную позицию. С одной стороны, она осуждала действия России в Польше, подстрекая султана к войне, и даже пошла на заключение оборонительного союза с Портой, с другой же – под прикрытием нейтралитета раздумывала над тем, не принять ли участие в разделе Польши. Когда в мае 1769 году русская дипломатия с целью прояснить для себя двусмысленную позицию Австрии поставила перед Кауницем прямой вопрос: признает ли венский двор прежние обязательства о помощи России в случае русско-турецкой войны, вытекающие из русско-австрийского союза 1746 года и последующих секретных соглашений, канцлер ответил, что считает себя свободным от таких обязательств, поскольку союзный договор и все другие соглашения между двумя странами были нарушены Петром III, заключившим в 1762 году сепаратный мир, а затем и союз с Пруссией.

Иосифу и Кауницу не удалось вывести Фридриха II из союза с Россией, которая воевала с Оттоманской Портой и тем самым угрожала интересам Австрии на юго-востоке Европы. В то же время австрийский кабинет подтвердил, что намерен придерживаться строгого нейтралитета в начавшейся войне, что не помешало ему еще до ее окончания – летом 1771 года – заключить оборонительный союз с Портой.

Тем временем русское вмешательство привело к кризису в Польше. Кауниц получил письмо от руководителя внешнеполитического ведомства России Панина, в котором автор открыто призывал австрийский двор присоединиться к разделу Польши. Одновременно в Вену было послано еще одно письмо от имени Екатерины. В нем ясно давалось понять, что от своих требований в отношении Турции Россия не откажется.

Получив такие послания, Кауниц задумался. С одной стороны, он обязался помогать Турции против России, причем Австрия уже успела получить часть турецких субсидий. С другой стороны, русское предложение было уж очень заманчивым. К тому же существовала опасность, что в случае отказа венского двора Пруссия и Россия осуществят раздел без его участия. Кауниц раздумывал недолго. Он был весьма гибким дипломатом, и повернуть внешнюю политику Австрии с одного направления на противоположное ему ничего не стоило. Соправителю и государственному канцлеру пришлось преодолевать отчаянное сопротивление Марии-Терезии для того, чтобы этот точно рассчитанный компромисс между великими державами был достигнут. Они убедили Марию-Терезию не ратифицировать договор с Турцией и согласиться на участие в совместном разделе. Вернуть Порте полученные от нее деньги, естественно, забыли.

Письмо Панина было отправлено в Вену 5 декабря 1771 года. Уже 17 января 1772 года Кауниц пригласил к себе русского посла Голицына и в беседе с ним подчеркнуто любезно сообщил, что он не только согласен участвовать в польских делах, но и полагает возможным «отобрать еще земли у кого другого, имеющего в ней излишек». На вопрос удивленного Голицына, имеется ли в виду Турция, князь ответил утвердительно.

Этот шаг послужил сигналом к беспощадному проведению политики раздела Польши великими державами («Три черных орла»), которая принесла Австрии обширные южнопольские области – в общей сложности 83 000 квадратных километров и более 2 500 000 населения.

В середине 1770-х годов наметились перспективы для улучшения отношений между Австрией и Россией.

В феврале 1777 года курфюрст пфальцский Карл Теодор изъявил желание договориться с Австрией относительно Баварии и поручил своему посланнику в Вене фон Риттеру вступить в переговоры с князем Кауницем. Но прежде чем эти переговоры закончились, произошло событие, сразу изменившее положение дел и приковавшее к себе внимание почти всей Европы. В ночь с 29 на 30 декабря 1777 года внезапно умер от оспы в возрасте 51 года курфюрст баварский Максимилиан-Иосиф, а на утро следующего дня Карл-Теодор был провозглашен в Мюнхене новым властителем Баварии.

Известие о смерти Максимилиана-Иосифа и провозглашении курфюрстом баварским Карла-Теодора, привезенное в Вену 1 января 1778 года курьером из Мюнхена, произвело в резиденции Габсбургов ошеломляющее впечатление. Курфюрст баварский умер явно не вовремя, с точки зрения австрийских политиков, ибо они не успели еще довести до конца переговоры с его наследником. Возникла опасность того, что Карл-Теодор может теперь отказаться от соглашения с Австрией.

Тотчас же по прибытии курьера из Мюнхена император пригласил к себе князя Кауница и предложил ввести в Баварию войска до выяснения прав заинтересованных сторон на наследство. Однако министр высказался против этого шага, поскольку опасался сопротивления Франции и Пруссии. Венский двор принял решение продолжать переговоры с курфюрстом пфальцским. Это было нетрудно сделать, ибо фон Риттер имел полномочия подписать договор с Австрией, данные ему Карлом-Теодором еще до смерти курфюрста баварского. 8 января конвенция была заключена и отправлена в Мюнхен, куда переехал из Мангейма Карл-Теодор.

Заключение этой конвенции, несомненно, было крупным успехом австрийской дипломатии (прежде всего ее руководителя Кауница), пустившей в ход пресловутую теорию спорности и притязаний для оправдания своих стремлений к территориальному расширению.

Согласно конвенции 8 января 1778 года, курфюрст пфальцский признавал восходившие к XIV–XV векам претензии Австрии на Нижнюю Баварию и обещал содействовать переходу этой области в собственность Габсбургов. К Австрии отходили также княжество Миндельгейм и часть Верхнего Пфальца, рассматриваемые договаривающимися сторонами как лены чешской короны. Взамен Австрия признавала курфюрста пфальцского наследником остальной части Баварии.

Разумеется, в Европе эта конвенция получила неоднозначную оценку. Поэтому Кауниц предпринял шаги, чтобы завоевать расположение России. Еще 21 декабря 1777 года Панин вручил графу Кауницу ноту, в которой подчеркивал, что Россия рассчитывает на содействие Австрии в вопросе мирного урегулирования с Турцией крымского конфликта.

Тем временем Кауниц подал сигнал к началу «чернильной войны» за Баварское наследство. 20 января 1778 года всем аккредитованным в Вене дипломатам была вручена его нота о соглашении между Австрией и пфальцским курфюрстом по баварским делам. В этой ноте перечислялись исторические и юридические основания для австрийских претензий на захваченную часть Баварии и подчеркивалось, что они признаны теперь курфюрстом пфальцским. За нотой Кауница последовал ряд других официальных и неофициальных выступлений австрийской дипломатии, преследовавших ту же цель – дать обоснование законности австрийских претензий.

В начале февраля 1778 года прусский посланник в Вене барон Ридезель вручил князю Кауницу ноту («мемуар») берлинского двора по поводу Баварского наследства, в которой в резком тоне оспаривалась законность австрийского вторжения в Баварию. Нота Ридезеля вызвала тревогу в правящих кругах Австрии. Особенно поразила она Марию-Терезию, и без того напуганную размахом военных приготовлений в Пруссии.

Иосиф II не собирался добровольно отдавать захваченное и не намерен был отступать перед угрозами, даже подкрепленными силой. Взгляды Иосифа полностью разделял глава австрийской дипломатии Кауниц. В ноте Кауница Ридезелю от 16 февраля 1778 года излагалось решение венского двора отвергнуть прусскую ноту по существу, но не возражать против дальнейших переговоров, дабы на всякий случай иметь дверь открытой для компромисса.