Спустя некоторое время мне пришлось переменить положение, дабы умерить боль в спине, и тут под ногами что-то звякнуло. Маленький серебряный амулет со странными буквами, некогда принадлежавший Плезанс. В голову пришла странная мысль: кто спас Аделу и ее малыша? Христианская Дева на стене часовни или старинный иудейский амулет? Кому в последней молитве доверила свою жизнь роженица? Возможно, Мария сжимала в руке такой же амулет, когда давала жизнь своему сыну. Как бы то ни было, мы смогли превозмочь силу рун. Все приметы и повитухи лгали. Нас снова было девять, никто не умер. Мы пережили день избиения младенцев.

В дверь часовни чуть слышно постучали. Родриго вскочил на ноги, на его лице проступило облегчение.

— Наконец-то!

Той ночью Жофре не вернулся. Никого, за исключением Родриго, его отсутствие не встревожило. Мы понимали, что, если у Жофре есть хоть капля мозгов, он не появится, пока ушиб Зофиила не перестанет болеть. Сам фокусник вернулся мрачнее тучи, когда вечерние колокола давно отзвонили.

— Жофре не встретил? — Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы вопрос прозвучал невинно.

— Презренный червяк закопался в землю, но рано или поздно он выползет на поверхность и тогда пожалеет, что родился на свет.

Из-за волнений минувшей ночи мы вспомнили о Жофре только за завтраком. Как только колокола прозвонили к заутрене, Родриго отправился на поиски непутевого ученика. Нетрудно было догадаться, что тревожит Родриго. Юнец мог воспринять предостережение как вызов и после оскорбления, нанесенного Зофиилом, от обиды кинуться в объятия своего дружка Ральфа.

Родриго обошел все злачные места, но Жофре нигде не обнаружил, даже служанка из «Красного дракона» его не видела. Смирившись с тем, что ученика ему не найти, Родриго вернулся, надеясь, что Жофре уже в часовне.

Стук раздался вновь, но не успел Родриго открыть дверь, как Зофиил преградил ему дорогу.

— Не забывай, Родриго, мы еще не разобрались с кражей. Я дам тебе время выбить правду из твоего ученичка, но мое терпение не беспредельно. Если ты не справишься, я сам им займусь. К тому же он оскорбил меня, — добавил Зофиил холодно, — и надеюсь, понесет за это наказание. Иначе мне придется требовать удовлетворения от тебя.

Стук стал настойчивее, и Родриго, оттолкнув Зофиила, распахнул дверь. На пороге стояла наша старая знакомая — служанка из «Красного дракона». Грудь девушки вздымалась от бега, лицо, несмотря на холод, блестело от пота.

Служанка вцепилась в рукав Родриго.

— Скорее, господин, идемте со мной, — выпалила она. — Ваш ученик... — она запнулась и ткнула пальцем в направлении города, — его нашли... у реки.

— Он ранен? Что с ним?

Служанка отвела глаза. Родриго схватил ее за руку.

— Говори!

— Простите, господин, но он... мертв.

Родриго непонимающе уставился на служанку.

— Да он просто напился! Знал, что я рассержусь, вот и решил не появляться, пока не протрезвеет. Скоро он вернется!

Лицо служанки исказилось жалостью.

— Он не вернется, господин. Нашли тело.

Родриго снова сжал ее руку.

— Да нет же, ты ошибаешься! Жофре спьяну заснул, проспится и придет домой. Как он мог умереть? Я только вчера с ним разговаривал! Он ушел на охоту, обещал вернуться до темноты. А я сказал ему...

Родриго осел на пол и закрыл руками лицо. Осмонд втащил плачущую служанку внутрь и закрыл дверь.

— Рассказывай по порядку.

— Да я точно не знаю, господин. Мои племянники, совсем еще малолетки, играли у реки за городскими воротами. Они и нашли в кустах тело, все в крови. Мальчишки сказали, что у него... — Девушка закрыла глаза и замотала головой. Она беспомощно открывала и закрывала рот, словно хотела, но не могла вытолкнуть из себя страшные слова.

Судорожно сглотнув, служанка продолжила.

— Там уже собралась толпа, а пристав послал за судьей...

— Ты видела тело?

Служанка покачала головой.

— Отчего ты решила, что это Жофре?

Девушка бросила взгляд на Родриго, который отнял руки от лица. В глазах его забрезжила безумная надежда.

— Его опознали. Один малый заявил, что это тот самый красавчик, который таскался с Ральфом. Ральфа все знают, господин.

— Но они не знают Жофре! — воскликнул Родриго. — Это не он!

— Где тело? — спросил Осмонд.

— Там, где его нашли. Не стали трогать до прихода судьи.

— Значит, идем туда, — пришлось мне снова распрямлять ноющую спину. — Если это Жофре, судье понадобится кто-нибудь, чтобы опознать труп.

— Но это не может быть Жофре! — Родриго забился в угол, разрываясь между отчаянием и надеждой, словно зверь, попавший в капкан.

— Я с тобой, камлот, — сказал Сигнус.

Родриго с силой вытер глаза и глубоко вдохнул.

— И я пойду. Жофре — мой ученик, я за него в ответе.

Вокруг тела столпилась дюжина зевак. Поодаль двое чумазых мальчуганов цеплялись за материнские юбки. Городские ворота закрыли, но местные попрошайки карабкались на плетень в надежде рассмотреть, что творится внизу. В окнах домов, прилепившихся к изгороди, мелькали любопытные лица.

От толпы отделился какой-то малый и замахал на нас руками, словно отгоняя гусей, но служанка что-то шепнула ему на ухо, и малый, поджав губы, нехотя кивнул, позволяя нам приблизиться.

— Плохи дела. Элла говорит, парень ваш, так что можете посмотреть. Прямо скажу, видок у него еще тот, но судье могут понадобиться ваши показания под присягой.

— Я схожу, Родриго.

— Нет, я сам. Не поверю, пока не увижу собственными глазами.

Пристав кивнул, зеваки расступились, и мы протиснулись вперед. Труп лежал в стороне от дороги, скрытый кустарником и папоротниками. Кто-то накрыл его старой тряпкой, но пристав нагнулся и сдернул ткань с лица. Темные мокрые волосы Жофре шевелил ветерок, словно кто-то тихонько дул ему в лицо. Смуглую кожу покрывала смертельная бледность, губы посинели. Поначалу мне показалось, что лицо Жофре испачкано в грязи, но грязь оказалась засохшей кровью из нескольких глубоких ссадин на щеке. На виске темнел фиолетовый синяк. В распахнутых глазах отразился животный ужас. И немудрено — на шее, словно отверстая пасть, зияла громадная рана. Горло Жофре было разодрано в клочья.

Родриго с гневным воплем повалился на колени и простер руки к Жофре, словно хотел приласкать или утешить. Пристав отпихнул его.

— Нельзя дотрагиваться до тела, — буркнул он и снова задернул лицо Жофре тканью, — нужно дождаться судью.

Чтобы оттащить Родриго, понадобились трое, но внезапно силы оставили музыканта. Он обмяк, рухнул на колени, и его вырвало в кусты. Обхватив голову руками, музыкант опустился на голую землю, где и остался сидеть, раскачиваясь из стороны в сторону и причитая на непонятном языке.